Брюки не требуются
Шрифт:
Контейнера с остатками макарон с сыром, который я на днях принесла домой с обеда, нигде нет. Отодвигая тофу и кускус, которые Мэгги приготовила вчера вечером, я все равно не могу найти свой контейнер. Практически ныряя в холодильник, я начинаю задаваться вопросом, не выбросила ли его Мэгги, но потом нахожу белый пенопластовый контейнер во всей красе и стараюсь не подпрыгнуть от радости.
Это мелочи, которые помогают мне пережить дни без Кама. Например, насыщенная углеводами, жирами, жирная и очень вкусная пища, которую
Из-за моего хрупкого душевного состояния она была снисходительна ко мне. К моим вкусовые пристрастиям, и я ценю это.
— Я тебя застукала, — ругается Мэгги, грозя мне пальцем.
Я поднимаю ладони в стиле капитуляции, и макароны с сыром падают на пол.
Дерьмо.
Дерьмо.
Дерьмо.
Контейнер дважды подпрыгивает, но, к моему изумлению, не открывается.
Мелочи. Как я и говорила. Это мелочи.
Я подумываю наклониться, чтобы поднять его, но откладываю это действие, чтобы убедиться, что у Мэгги нет подлого плана в рукаве.
Она бросает взгляд на контейнер с макаронами и сыром у своих ног, затем на меня. А потом, поскольку важны лишь мелочи, она поднимает его и протягивает мне.
— Благодарю. — Я беру еду и прохожу мимо нее, чтобы поставить контейнер в микроволновку. Оглядываюсь через плечо. — Хочешь немного?
Она смеется и качает головой, прежде чем открыть холодильник и достать несколько продуктов, которые я предпочла бы не называть.
— Я собираюсь приготовить буррито с черной фасолью. Их будет много, если ты все еще будешь голодна после того, как съешь эту забивающую артерии еду.
Я бросаю на нее свой злобный взгляд. Тот, который я берегу только для нее.
Хлопнув себя ладонью по лбу, она смотрит прямо на меня.
— Точно, — язвит она, — как я могла забыть: убитая горем Макайла не ест здоровую пищу. Глупая я.
Я беру свой бокал с вином и, глядя на нее с улыбкой, обвожу пальцем вокруг бокала.
Она пожимает плечами и берется за разделочную доску.
— Все еще нет вестей от мистера Высокого, Темноволосого и Задумчивого?
Я качаю головой.
— Нет, и мы не говорим о нем, помнишь?
По крайней мере, она не называет его мудаком, как Себастьяна.
— Да, я помню, — говорит Мэгги, отрезая кончик луковицы. Затем я слышу ее бормотание, — а вот и его яйца, — и нож разрезает луковицу пополам.
Ауч! Просто мысль.
Для человека, который три месяца назад не умел готовить, она стала настоящим шеф-поваром. Нож Гинсу, и все такое.
Микроволновка звенит, и я беру свой контейнер, протягивая его ей.
— Уверена, что не хочешь? Это действительно очень вкусно.
Она качает головой и указывает на банку черных бобов.
—
Доставая вилку из ящика, я ловлю себя на том, что смеюсь. Хотите верьте, хотите нет, но этот смех звучит более искренне, чем все, что я подделывала за последние три недели.
— Я уверена, что так и есть, прямо как тако с тофу вчера вечером.
— Немного преувеличено, — признается она.
Размокший картон в цельнозерновой тортилье — нет слов, чтобы описать то блюдо.
Как только я сажусь на стул и проглатываю свой первый кусочек вкуснятины, кухонная дверь распахивается.
— Привет, прекрасные дамы, — приветствует нас Бруклин, выглядящий, как Джеймс Дин с закатанными рукавами своей белой футболки и пачкой сигарет, засунутой в один из них. У него всегда есть сигарета за ухом или во рту, но я никогда не видела, чтобы он курил. — Кто-нибудь хочет сходить в кино? В Вилидж показывают новый фильм ужасов, — спрашивает он.
— Я не могу, — отвечаю ему. — Завтра рано утром у меня встреча.
Бруклин одаривает меня одним из своих сочувственных кивков. Тот, где я могу сказать, что он хочет поговорить о Каме, рассказать мне, какой он стойкий парень, но не делает этого, потому что, возможно, он в это не верит. Или, может быть, он не думает, что должен это делать. Мужской кодекс, и все такое. Они приятели, и он никогда бы не стал плохо отзываться о Каме — я понимаю это.
С другой стороны, мы все, кажется, молчим о Каме по своим собственным причинам. Как будто мы ждем, когда пройдет оцепенение после его отъезда. Дело в том, что я знаю, что Бруклин должен быть на связи хотя бы потому, что лучший друг Кама — его брат. И все же я не спрашиваю, наверное, боясь того, что он может сказать.
Отводя от меня взгляд, Бруклин переводит его на Мэгги.
— А как насчет тебя?
От лука у Мэгги слезятся глаза.
— Я тоже не могу: Мэтт придет позже, и, кроме того, завтра мне нужно открывать башню.
Мэтт — замена Ноа. Он даже более послушный, чем Ноа, если можно так сказать. Мэгги держится за эксклюзивную вещь, за одного эксклюзивного парня за другим.
Бруклин садится рядом со мной за стойку.
— Это отстой. Я ненавижу утреннюю смену, — говорит он Мэгги.
Подойдя к плите, Мэгги поворачивается с деревянной лопаткой в руке.
— Оставайся на ужин. Я готовлю буррито.
— Конечно, звучит заманчиво, — отвечает Бруклин.
Когда Мэгги отворачивается, я одними губами произношу «Бобы» и предлагаю ему свои макароны с сыром.
Взяв мою вилку, он цепляет еду, прожевывает и проглатывает, прежде чем встать и подойти к холодильнику. Только тогда я замечаю, что он все еще в своей одежде спасателя. Он знал, что мы ему откажем в походе в кино. Схватив два пива, он предлагает одно Мэгги, а другое берет себе.