Брюс
Шрифт:
Роберт Брюс, 5-й лорд Эннандейла, в период правления Александра III был неофициально признан ближайшим наследником шотландской короны после сына короля. Пятый лорд Эннандейла играл значительную роль в политической борьбе страны в середине XIII века, а после смерти единственной внучки Александра III королевы Маргариты в 1290 году предъявил претензии на престол. Он вошел в историю Шотландии под именем Роберта Соискателя. Однако корона досталась в 1292 году Иоанну Баллиолю.
Роберт Брюс, 6-й лорд Эннандейла, отличавшийся в молодости особенной красотой, был похищен графиней Каррикской Мэрджори и тайно женился на ней, несмотря на недовольство короля Александра III. Их сын Роберт Брюс (1274–1329) унаследовал в 1292 году графство Каррик, а в 1306 году возглавил борьбу за независимость Шотландии и в Сконе
События освободительной борьбы шотландского народа под предводительством Роберта Брюса были воспеты в 1375 году Джоном Барбором, написавшим поэму «The Bruce», в которой излагается история жизни короля. Эта поэма была напечатана впервые в Эдинбурге в 1570 году и затем выдержала почти двадцать изданий. В 1793 году Роберт Бернс в поэме «Robert Bruce’s March То Bannockburn» прославил подвиг короля-освободителя. Джоаккино Россини в 1846 году написал оперу «Роберт Брюс». В наше время эти события отражаются в произведениях кинематографистов: в 1995 году вышел фильм «Храброе сердце», получивший премию «Оскар» как лучший фильм года, а в 1996 году — фильм «Брюс», снятый английскими кинематографистами.
В 1329 году папа Иоанн XXII пожаловал королям скотов право помазания при коронации. Однако Роберта Брюса к этому времени уже не было в живых: 7 июня 1329 года он скончался в своем дворце Кардросс. По легенде, в свой последний час он призвал лучшего из рыцарей, лорда Джеймса Дугласа, и просил доставить его сердце в Святую землю. После смерти Брюса Джеймс Дуглас пытался исполнить волю короля. Но путь с заветным ларцом в Палестину стал для верного рыцаря роковым. В марте 1330 года он пал в Андалусии, сражаясь вместе с королем Альфонсом XI против мавров Гранады. Эта история отражена в символике рода Дугласов, на гербе которого изображено сердце. До недавнего времени эта история считалась лишь красивой легендой, но при восстановлении аббатства Данфермлин, усыпальницы королей скотов, открыли могилу Брюса — ребра над сердцем были вырезаны. В 1992 году в печати промелькнула информация о том, что в Испании была обнаружена могила Джеймса Дугласа с заветным ларцом.
Наследником короля Роберта I стал его сын Дэвид, передавший власть племяннику — Роберту II Стюарту. Мать Дэвида — Мэрджери Брюс — вышла замуж за Уолтера Стюарта, что и позволило их сыну Роберту стать наследником королевского престола. Так Роберт II стал основателем династии Стюартов на престолах Шотландии и Англии.
Был у короля-освободителя Роберта I Брюса брат — Эдвард, который в 1315–1316 годах завоевал в Ирландии Улстер и Коннахт и был провозглашен ирландским королем. Он погиб в бою с англичанами в 1318 году.
Еще один родной брат Роберта I Брюса, Томас, стал первым лэрдом (в континентальной традиции бароном) Клакманнаном (Clackmannan) и получил титул и землю на северном берегу залива Фёрт-оф-Форт в Шотландии. От него и начинается линия Брюсов, ведущая к герою нашей книги.
Прадед Якова Вилимовича Брюса был младшим братом 8-го барона Клакманнана, не получившим по принципу майората в наследство титул и состояние отца, поэтому, став рыцарем, он вынужден был искать место для службы у короля или за границей.
Такая же участь постигла и отца Якова Брюса в XVII веке.
Прибытие Вилима Брюса в Москву и начало русской службы
Как показывают исследования рода шотландских Брюсов, которыми занимается Ирина Алексеевна Блайс (Blyth), в девичестве Либерман, представительница современных потомков российской ветви Брюсов, Вильям (Вилим) Брюс ко времени приезда в Россию (с 1639 года) был женат и арендовал небольшой участок земли, которого в конце концов лишился. Он родился в начале 1620-х годов в протестантской семье в Шотландии, в графстве Клакманнан на северном берегу залива Фёрт-оф-Форт. Участвовал на стороне короля в гражданской войне между Карлом I и парламентом в 1640-е годы. После поражения королевских войск в сражении при Нейзби 14 июня 1645 года многие сторонники короля стали покидать родину. Во многом это обстоятельство и стало причиной его выезда на континент в 1647 году.
В это время представитель русского царя Илья Данилович Милославский набирал иностранных офицеров на русскую службу. Среди них оказался и Вилим Брюс.
Напомним читателю, что в ходе Тридцатилетней войны состоялся поход русской армии под Смоленск в 1632–1634 годах, когда русское правительство, помогая своему союзнику Швеции, выступило против Речи Посполитой, пытаясь вернуть утерянные в эпоху Смутного времени западные земли. В осаде Смоленска, возглавляемой Шейном, участвовали полки «нового строя», сформированные на основе наемных иностранных специалистов. К сожалению, неудача под Смоленском привела к тому, что большинство иностранцев оказались на службе короля Владислава. Таким образом, набор военных, который осуществлял Милославский в европейских странах, был вынужденной мерой, призванной пополнить новые воинские формирования.
Однако «земля обетованная» встретила иностранцев сурово. При подходе к Архангельску корабль, на котором они плыли, затонул, и документы нанятых офицеров пропали. Состоявший в делегации И. Д. Милославского дьяк Иван Байбаков, занимавшийся оформлением прибывших, отметил о В. Брюсе, что «выехал он порутчиком из Галанской земли».
Надо отметить, что отношение к иностранным специалистам в то время в России было особое. И их прибытие в страну и даже заключенный договор на военную службу совсем не означал, что правительство будет исполнять свои обязательства перед иностранцами. О такой практике очень красноречиво повествуют письма Франца Лефорта, который прибыл в Архангельск в составе группы офицеров, нанятых на русскую службу, в августе 1675 года. Группе было сразу отказано в службе и в обратном возвращении. Четыре месяца (в зимнее время!) без содержания иностранцев продержали в Архангельске до решения дальнейшего вопроса об их судьбе, и только в декабре после челобитной, поданной на имя царя, иностранцам было разрешено выехать в Москву «на своих проторях и подводах». В феврале они прибыли в Москву, а 4 апреля им было вновь отказано в службе. Только к лету офицеры стали получать должности инженеров и военных специалистов.
Так и для группы офицеров, приехавших в Архангельск в 1647 году вместе с В. Брюсом, вопрос об их службе царю не был окончательно решен. После прибытия в Москву мытарства путешественников не закончились. Несмотря на то что 1 ноября был издан указ, в котором говорилось: «…бытии им ныне у Государя на дворе и видеть ево царские очи… маеору и капитаном… порутчиком… прапорщиком да солдатом, да стволовому мастеру… Государь велел спросить о здоровье и пожаловал к руке», условия для несения службы в Москве для многих иностранцев были неприемлемы. Дело в том, что многие из них прибыли в Россию с семьями.
С января по май 1648 года иностранные офицеры обращались к царю с «челобитными», в которых сообщали о невзгодах, приключившихся с ними на русской земле, о том, что они с женами и детьми вынуждены «болтаться меж двор, просить подаяния и нищенствовать». Они просили царя увеличить им содержание. Возможно, ввиду того, что Вилим Брюс прибыл в Россию один без семьи, он одним из первых согласился на те условия содержания, которые предложило новое отечество.
В качестве иллюстрации об отношении к иностранцам в Москве приведем отрывок из «Дневника» Патрика Гордона, прибывшего в Москву в 1661 году: «Здесь… я убедился, что на иноземцев смотрят как на сборище наемников и в лучшем случае (как говорят о женщинах) — necessaria mala (лат,неизбежное зло); что не стоит ожидать никаких почестей или повышений в чине, кроме военных, да и то в ограниченной мере, а в достижении оных более пригодны добрые посредники и посредницы, либо деньги и взятки, нежели личные заслуги и достоинства; что низкая душа под нарядной одеждой или кукушка в пестром оперении здесь так же обыкновенны, как притворная или раскрашенная личина; что с туземцами нет супружества; что вельможи взирают на иностранцев едва ли как на христиан, а плебеи — как на сущих язычников; что нет индигената без отречения от былой веры и принятия здешней; что люди угрюмы, алчны, скаредны, вероломны, лживы, высокомерны и деспотичны — когда имеют власть, под властью же смиренны и даже раболепны, неряшливы и подлы, однако при этом кичливы и мнят себя выше всех прочих народов».