Брызги действительности

Кривин Феликс Давидович

• А то, что Шекспир был актером и в свободное время писателем, то у него, как видно, было свободное время.

• Мало выйти из гоголевской шинели. Надо еще знать, куда идти.

• Конечно, гений — это терпение. Но кто же согласится его терпеть?

• Что такое писательская кухня? Это обычная кухня, в которой днем варится суп, а ночью создаются бессмертные произведения.

• Перечеркните минус — и он станет плюсом. Этим и занимается сатира: все ее плюсы — из наших минусов.

• Несовместимое в жизни иногда

прекрасно совмещается и даже рифмуется в литературе. Например в таких строчках: «Видели не раз вы зло, но скажите, разве зло то, что вам не раз везло, от везенья развезло?»

• Краткость — сестра таланта, но далеко еще не талант.

• Двести лет назад вышел сборник сказок под названием: «Лекарство от задумчивости и бессонницы». Бессонница до сих пор не проходит, но задумчивость удалось излечить.

• Данте писал о девяти известных ему кругах ада.

• Умирают на земле имена. Сейчас уже редко встретишь Харлампия — Сияющего Любовью. И Калистрата — Прекрасного Воина. А куда девался Павсикакий? Есть Акакий — Беззлобный, есть Иннокентий — Безвредный. А куда девался Павсикакий — Борец Со Злом? Либо зло слишком сильное, либо Павсикакии уже не те, что были когда-то.

• Никому не известные имена легко уживаются в одном тексте. Известным трудней. Больно видеть, как они, чужие и несовместимые, живут в нем, втайне ненавидя друг друга, но подчиняясь общему смыслу, которому призваны служить. Разве можно спокойно читать вот такую фразу: «Сестры Наталья Гончарова, в замужестве Пушкина, и Екатерина Гончарова, в замужестве Дантес…»?

• В басне Крылова трудяге псу несладко приходится, а комнатная собачка горя не знает. Одна у нее забота — на задних лапках ходить. Тот, кто ходит на задних лапках, освобождает от работы передние.

• У Шерлока Холмса спросили, как он нашел себя. «О, совсем не сложно! — ответил великий сыщик. — Я просто искал преступника».

• Только тот, кто недоволен собой, имеет права на прочие недовольства.

• Правда может быть и горькой, а ложь — только сладкой. Иначе какой смысл?

• В старинной русской азбуке содержался главный цензурный вопрос: Како Люди Мыслете?

• Повествовательное предложение отличается от других тем, что там, где хочется спрашивать или кричать, оно умеет сохранить спокойную интонацию.

• Слово, которое обобщает все краски земли, самое невыразительное и бесцветное слово.

• Чтобы ПРИдать чему-нибудь новый смысл, необязательно ПРЕдать старый.

• Архаизмы — это слова, забывшие о том, что и они были когда-то неологизмами.

• На всех процессах жизни литература выступает одновременно в роли обвинителя и в роли защитника. Обвинителя зла и защитника добра. Последняя роль наиболее трудная, — особенно если думать не о том, чтобы оправдать подзащитного, а о том, чтобы оправдать доверие начальства.

• Если крыловская Мартышка

узнает себя в зеркале, плохо будет зеркалу, а не Мартышке. Таков закон отражения действительности: чем сильнее литература отражает действительность, тем сильнее действительность отражает литературу.

• Булгарину принадлежали все права на комедию Грибоедова. Так нередко бездарности принадлежат права на талант, реакции — права на прогресс, а пороку — права на добродетель.

• Аллегория выдает свой костюм за чужой, а риторика нахально щеголяет в чужом костюме.

• Сатира, которая призвана вскрывать язвы общества, достигла больших успехов по части анестезиологии. И хотя вскрывает хуже, но значительно лучше умеет усыплять.

• Смех уравнивает всех — слабых и сильных, робких и смелых, дураков и мудрецов. И слабые, смеясь, чувствуют себя сильнее, робкие — смелее, и дураки смеются как можно громче, чтобы выглядеть не глупее других, а мудрые только улыбаются, чтоб не выглядеть дураками.

• Юмор — это соломинка, которая не спасает. Но когда за нее хватаешься, делаешь движение, которое помогает держаться на воде.

• А сатира покрывается ржавчиной, каламбуря в стакане воды.

• Строгий порядок букв в алфавите обретает смысл лишь тогда, когда его нарушают.

«Нам нужна вся правда!» — говорит полуправда.

«Нам нужна полуправда!» — говорит четвертый правда.

А что говорит правда? Она молчит. Ей опять не дают слова.

• У советских издателей к писателям было двоякое отношение: одних они любили печатать, но не читать, а других — читать, но не печатать.

• Квалифицированная цензура читает не тексты, а мысли автора.

• И вот уже он стал таким великим художником, что мог не видеть ничего вокруг, как Гомер, и ничего не слышать вокруг, как Бетховен.

• И почему бы не писать о бескорыстии, если за это хорошо платят?

• В романе отдельные неудачи возвышаются, как утесы, над плоской гладью посредственности.

• Свифт никогда не гонялся за славой, но слава гонялась за ним, зачастую призывая на помощь полицию. За сатиры Свифта платили не Свифту, а тому, кто поможет установить имя автора. И хоть бы один читатель явился за гонораром. Все знали имя автора, но желающих заработать на нем не находилось. Вот какие были у Свифта читатели.

• Сладость сатиры — в ее запретности.

• Советское искусство было вроде советских профсоюзов: вместо того, чтобы защищать права людей, оно учило их работать.

• Советские читатели так привыкли читать между строк, что разучились читать то, что в строчках.

• Распрямись ты, ложь высокая, правду свято сохрани!

• Не напасешься шутов, чтобы говорить королям правду.

• Одни смехом уничтожают страх, другие страхом уничтожают смех, поэтому в мире не убывает ни страха, ни смеха.