Будь драконом, человек!
Шрифт:
Я намеренно закончил сухо, настраивая всех на рабочий лад. Люди поднялись, воодушевленные начальственным напутствием, и тихо переговариваясь, вышли из большой кают-компании, находящейся в самом центре станции.
Остались только мы с Алексом, разделенные широким металлическим столом и грузом ответственности, который отныне лежал на моих розовых и крепких плечах…
Алекс, молча смотрел на меня странным немигающим взглядом, выражавшим одновременно и сочувствие, и уважение. Проскальзывало в нем что-то еще, едва уловимое и непонятно неприятное, слегка раздражающее меня.
К тому же, я обратил внимание на форму его
Я с трудом оторвал взгляд от его глаз и тяжело вздохнул. Долгий день Теслы заканчивался, и усталость постепенно сковывала мое тело. Прикрыв веки, я вспомнил все то, что произошло со мной с момента невероятного перехода Сержа.
Алекс провел меня, все еще находившегося в состоянии грогги*, обратно в палату и заботливо уложил на кровать – после вспышки начальственной энергии ко мне пришло оглушенное и покорное расслабление. Он подоткнул одеяло, уселся на табурет и начал рассказывать.
Его слова, произносимые нарочито спокойным тоном, повергли меня в дополнительное изумление – столько событий произошло с момента моей мнимой смерти и завязался столь сложный клубок противоречий, что распутать его могло только божье провиденье… Ну или я. Вот только мой отделенный от тела и погруженный в анабиоз мозг, в запечатанном медицинском модуле, погрузили в спасательный корабль, готовящийся к старту. Дело это не простое, и для проведения всех процедур требовалось определенное время. Если быть точным – порядка суток.
Вот в эти-то сутки и развернулись драматические события, изменившие наш план до неузнаваемости.
Случилось самое неприятное, что могло случиться – совет директоров не устроило стандартное медицинское заключение и, сразу же после объявления моей «смерти», был наложен запрет на кремацию тела – краеугольного камня всей нашей кампании. Видимо кто-то умный, и я догадывался кто, все же не сводил с меня глаз, и зря я надеялся на то, что остался никому не нужным дряхлым стариком. Переиграл сам себя я в этом раунде – люди помнили мою хватку и контролировали как могли. Почуяв неладное, на корабль прибыла выслана группа захвата. И как результат – моей команде пришлось задействовать план В. Разработанный на самый крайний, почти невероятный случай. Прорыв с боем.
Ускоренно стартовав с планеты, мы оставили несколько дружественных мне Коконов, пару близких людей на поле боя и спешно ретировались, нарушая все принятые правила, к входу нужной нам «червоточины». К счастью, корабль, принадлежащий к высшему руководству Корпорации, имел приоритетный статус, а преследователи не догадались выставить барьеры на всех направлениях. Поэтому, ломая пространство, мы без особых помех рухнули в обозначенный, светящимися в черноте космоса, сигнальными фонарями устье канала, ведущего в систему Глизе.
Дальше все было делом техники. Вынырнув через неизвестное количество времени – никто и никогда не мог вычислить, сколько все-таки происходило времени во время перехода, мы были остановлены системой планетарной охраны. Десяток роботизированных боевых станций, руководимых Главной артиллерийской Базой, охраняли выход «червоточины». Настроенных, хвала моей предусмотрительности, на биополе моего мозга.
Благополучно миновав охрану, мы отправились на планету. Оставив за собой бездну возникших проблем…
Я говорю – мы, хотя правильнее было бы сказать они – мои доблестные и верные соратники. Я же, полумертвой тушкой болтался где-то в недрах спасательного корабля.
Но зато теперь в систему безнаказанно не мог проникнуть ни один корабль, а значит, мы остались предоставлены сами себе, по крайней мере, на первое время. Что было, конечно, совсем неплохо, но… понимая логику моих бывших соратников, я точно знал, что они не отступятся. Ведь зная топологию «червоточины», легко вычислялись координаты точки выхода. А значит, о тайне нашего нахождения можно было смело забыть.
И судя по полученным показаниям, которые я прочитал, завернувшись в одеяло и тихонько фыркая от злости, они все-таки предприняли попытку прорваться, потеряв при этом часть своих кораблей. Теперь они знали, что я здесь, что задумал нечто нарушающее статус-кво и не собираюсь ставить их об этом в известность. А они знали цену моей хитроумности, мои бывшие коллеги. Но и я знал, на что они могли пойти ради своего благополучия.
Не сумев пройти в лоб, Корпорация, скорее всего, организует подход военных кораблей более изощренным путем – абсолютно недоступных точек космоса почти не существовало. Всегда можно было воспользоваться другими тоннелями, ведущими в соседние области, и уже оттуда, тихим гиператомным ходом, добираться до Теслы. А уже потом брать меня за горло…
Первая кровь пролилась, следовательно, все стороны понимали – война идет за что-то ценное.
Я шепотом произнес вслух – «война». Поперекатывал на языке это простое слово – пять букв, которые несут за собой смерть. Слово, которое легко произнести, но невероятно трудно затем остановить безумие, следующее за ним.
Алекс удивленно глянул на меня своими чудными глазами, и я успокаивающе кивнул. Кажется, он понял ход моих мыслей. Да, друг – мы теперь находились в осадном положении.
Я прикинул – у нас есть пять-шесть, а при удачных обстоятельствах все восемь месяцев, пока флот Корпорации прибудет к Глизе. И можно было не сомневаться, что он не будет торговым, а значит нашей охране, достаточной для защиты довольно-таки узкого выхода «червоточины», не выстоять против боевой армады, атакующей с двух сторон, по всему объему прилегающего космоса.
Вот и весь оставшийся срок нашей жизни – именно в этот период, мы должны были либо благополучно реализовать наш план и суметь проинформировать все человечество о полученных результатах, либо бесславно погибнуть, пополнив когорту проигравших и забытых бунтарей…
Ко всему этому, лично меня ждало еще одно, и весьма серьезное решение – судя по полученному докладу, Кокон моего сына прибыл на Теслу вместе с нами. Получив серьезные повреждения при перестрелке, погруженный в анабиоз, он до сих пор находился в корабле, ожидая моего вердикта…