Будь мне другом Гермиона!
Шрифт:
В общем Гарри пришлось проживать летом в мрачном доме Сириуса Блека, который так же шел верной и щедрой дорогой Джеймса Поттера, широко спонсируя свою секту свидетелей Воландеморта. Гарри и Гермиона, прячась от сновавших по дому сектантов, старательно занимались самоподготовкой к СОВА.
***
– Как успехи Гермиона Великолепная?
– подошел к читающей подруге Гарри, жуя на ходу сендвич.
– Я уже готова вытатуировать у себя на ягодицах слова "Гермиона Великолепная"!
– проворчала девушка: - Лишь бы ты прекратил свои попытки вынести мне мозг. Максимум серьезности! Мы готовимся к экзаменам или где?
–
– кивнул Гарри, подавая девушке другой сендвич: - Только ты будешь мне эту татуху изредка показывать, чтобы я проникся твоим величием. Возможно я даже буду осыпать её поцелуями благоговения... Ой! Прекрати щипаться! Кхе-кхе... я чуть не подавился между прочим. Что читаешь?
– Это список твоих артефактов родовых, который папаша похоже раздарил друзьям.
– Ого! Солидный список!
– с уважением посмотрел Гарри на опись: - Это привнесет в мою жизнь свежую струю депрессивности и боли.
– Ты природный эму!
– согласилась Гермиона: - А вот твой папА был большой популист. И ни перед чем не останавливался ради славы и лайков. Даже удивительно, что самое эпичное его свершение в виде повержения сам-знаешь-кого приписали тебе. Лишил папочку искомой им славы.
– Ну, вообще-то это скорей мама отличилась, - засомневался Гарри.
– Не думаю, что маглорожденная девушка могла использовать тайны родовой магии Поттеров. Она возможно поучаствовала, как мотиватор события, и активный участник ритуала, но и Джеймс должен был принять участия стопудово...
– О чем вы тут говорите?
– подкрался Римус Люпин, который частенько стал зависать в доме Блеков. Гермиона сразу отвернулась вновь к книге, игнорируя оборотня, предоставляя Гарри вести диалог. У них уже давно появилось такое разделение труда. Все неприятные переговоры вел Гарри Поттер, как самый мозговыносительный. А Римуса Гермиона весьма побаивалась с третьего курса, когда он пытался её сожрать в полнолуние.
– Римус! Дружище!
– расплылся в восторге Гарри Поттер: - Мой великолепный друг! У тебя же есть в кармане для меня шоколадка?
– Конечно!
– усмехнулся Люпин, доставая плитку шоколада.
– Ум-м! Горький как моя жизнь!
– с наслаждением впился в шоколад Гарри: - Самый лучший шоколад всегда у Римуса Люпина! Ты лучший оборотень в мире! Как наверное это классно быть оборотнем? Ты такой сильный! Нюх как у собаки! Глаз как у орла! Проворней макаки! Выносливей вола! Великолепные качества! А еще ты добрей Дамблдора! Всегда готов угостить меня шоколадом! Я тобой восхищаюсь...
– Напрасно, - понурился Люпин: - Все обстоит в моей жизни не так хорошо, как ты описываешь. Я несчастный больной ликантропией маг. Каждое полнолуние мне приходится либо пить гадкое и очень дорогое зелье, чтобы сохранить рассудок, либо запираться в прочном подвале при помощи друзей, чтобы не попасть в уголовную хронику. Министерство ограничило права оборотней и на работу устроиться нереально. Я даже не могу жениться на нормальной девушке... моя жизнь полна боли и страданий...
– Два сапога пара!
– фыркнула Гермиона.
– Ну знаешь, ты что-то в депрессию меня вогнал, - скривился Гарри, но опять наполнился оптимизмом откусив еще кусок шоколада: - И все же твоя жизнь не так плоха! У тебя есть отличные друзья! Ты окончил школу и получил образование. У тебя есть палочка. Ты отличный маг! И кстати отличный
– Гарри я не такой хороший учитель, как ты воображаешь!
– забеспокоился Люпин: - И не такой хороший маг. Школу я закончил с трудом, и только благодаря помощи твоего прекрасного отца! Он был моим истинным благодетелем. Если бы не он, я бы точно попал в Азкабан или уже был мертв. Он помогал мне во всем! Даже этот пиджак, моя единственная приличная одежда, был подарен твоим отцом! На нем отличные чары самоочистки и обогрева. Он спасает меня в моей бездомной жизни...
– А аппарации учить будешь?
– холодно спросил Гарри, пропустив мимо ушей порцию нытья.
– Гарри ты еще физически не созрел для такого сложного и ответственного колдунства, которое совершается без палочки!
– заюлил Люпин: - Это очень опасно аппарировать!
– Первый раз я аппарировал уже 8 лет, - нахмурился Гарри: - И сделал это без расщепа. Спонтанно. Думаю если я подучу теорию...
– Нельзя Гарри!
– замахал руками Люпин: - Никак не раньше 17 лет! Иначе слишком опасно.
– Я считаюсь уже взрослым, чтобы бороться с драконами!
– напомнил Гарри Поттер: - И этот факт зафиксирован министерством, в подтверждении моего контракта Турнира.
– Нет, Гарри я не могу взять на себя такую ответственность, - замотал головой Люпин: - И не проси. То, что тебя эмансипировали, не сделало тебя сильней и взрослей. Это лишь бумажка.
Гермиона толкнула в руку Гарри и показала ему пальцем строку в книге описи артефактов Поттеров.
"Крутка пилота Поттера. Артефакт дающий возможность комфортно пилотировать в любую погоду, любое летное средство. Дополнительный бонус - в правом кармане всегда лежит восстанавливающаяся плитка шоколада. Традиционно передается наследнику рода, после поступления его в команду квиддича. Внимание! В чужие руки передавать нельзя, так как стоимость шоколада всегда возмещается из главного сейфа рода!".
Гарри бросил быстрый взгляд на клетчатый пиджак Люпина.
– Значит, пиджак папочка мой подарил?
– хищно улыбнулся Гарри, глядя на насторожившегося Люпина: - А еще говоришь, что твоя жизнь полна боли? Ты волк позорный смеешь косить под эму, когда у тебя в кармане бесконечный поттеровский шоколад и полный климат-контроль? Я наследник рода Поттеров летаю в тонкой мантии и в снег и в жару! С детства не пробовал шоколада! А ты волчара, ядрена вошь, без меня какаву пьешь? И моим шоколадом заедаешь? Как тебе куртка наследника рода Поттер? Не жмет в плечах? Тебе не приходило в голову, что папочка просто не имел права дарить тебе родовой артефакт? Я даже не буду говорить про совесть, которой у тебя нет похоже. Но никогда больше не смей притворяться несчастным в моем присутствии! Это МОЯ ТЕМА! Только я могу ныть и говорить, что жизнь это боль! А ты волчара мордастый рылом не вышел для этого! Слишком много сожрал моего шоколада, пока я страдал в чулане под лестницей...