Будь моим происшествием
Шрифт:
Не ему же одному так кажется?
***
Когда Антон с парнями вечером приехал в «Завод», огромный двухэтажный ресторан, где им предстояло отыграть почти часовую программу, Дашки ещё не было. Конечно, Рублев сказал, что может заехать за ней по дороге, но «гордая и самодостаточная» Даша не соглашалась. Как минимум по той причине, что не хотела сидеть рядом с ним на пассажирском сиденье, чтобы не позволять себе лишних мыслей перед выходом на сцену.
«Звезда» явилась, когда они настраивали инструменты, и уверенно вышагивала на таких высоченных каблуках, что у
«Трындец, что происходит-то», — думал Рублёв, догадываясь, каким взглядом рассматривает девушку. К счастью для него, возле сцены появился Женя. Одной рукой Ковалевский махал другу, а в другой крепко сжимал ладонь Риты, удивленно разглядывавшей все вокруг.
Вот за кого Антон мог искренне порадоваться, так это за них. Когда-то его товарищ натворил глупостей, но чувства Риты и Жени оказались сильнее ошибок прошлого. Рублёв даже белой завистью завидовал другу. Он знал, что Ковалевский испытывает к Рите какую-то нереальную любовь. Каждый о таком мечтает, но случается это далеко не со всеми. Вот и у него, Антона, не было ничего похожего в жизни. Пока не было.
Рублёв спустился к парочке в зал, по очереди обнимая обоих, и тут же кивком головы указал Жене на Дашку.
— Неплохо, неплохо, — заключил Ковалевский, оценив новую солистку «Air band». — Я не понял, Рубас, в чем ты?
— Она потаскала нас по магазинам и заставила одеться в одном стиле.
— Чего? Ты разрешил девчонке командовать? Тоха, ты ли это?
— Да у неё идей — вагон и маленькая тележка, пусть работает, раз такая инициативная.
Женя удивленно свёл брови, ещё не понимая, чего это друг так лоялен к девчонке, которая нарисовалась в группе всего несколько дней назад. Но Рублёв, пожелав ребятам как следует зажечь, уже вскочил обратно на сцену.
Дашка, кажется, ловила связь с космосом, настраиваясь на выступление. А ручки-то у неё потрясывались, это Антон видел хорошо. Настроив гитару, он подошёл к девчонке, которая повернулась спиной к залу и зажмурилась.
— Так, звезда, что за дела? Ты боишься?
Дашка распахнула глаза и отчаянной хваткой вцепилась в руку Антона. Он бросил взгляд на их сцепленные руки, но сдержался от комментариев.
— Жесть, я так волнуюсь! — едва не кричала Даша.
— А ты что хотела? Разве не этого?
— Этого, этого… Но блин, я же обычно одну песню исполняю и все, а тут на меня целый час будут смотреть!
— Так кайфуй, Дашка! Мы ведь и живем ради этого. Ради эмоций тех, кто там, в зале. И если что, смотреть будут не только на тебя. Я тоже ничего такой, заслуживаю внимания.
Рублев как-то смешно улыбнулся, и Дашка сама не удержалась от смеха, почему-то забывая, что пора бы освободить из его руки свою. Но ей так не хотелось…
В эту секунду Даша могла без всяких стеснений разглядывать Антона. И хорошо, если ей объяснили бы, почему от увиденного у неё в животе что-то скручивается, готовясь разорваться на миллионы мелких кусочков.
У него на лице были едва заметные веснушки. На носу в основном. Он явно брился недавно, но темно-рыжая щетина все равно довольно хорошо угадывалась на щеках. Волосы его очень удачно можно было описать словом «грива»: рыжие, густые, непослушные. И глаза — такие, что самообладание Дашки куда-то испарялось, стоило лишь заглянуть в них.
Нереально харизматичный чувак, что б его…
— Алле, банда, мы через пять минут начинаем! — голос Матвея моментально отрезвил их, и Антон тут же отошёл от Дашки, оставляя ее готовиться в одиночестве.
А потом они заиграли, и Даша словила кураж, думая только о музыке и тех эмоциях, которые хотела дать собравшимся в зале. Выступление в составе кавер-группы требовало артистичности и умения отыгрывать на сцене, и девушка сумела вытащить откуда-то из внутреннего мира нужные навыки, словно всегда этим жила.
Когда Антон начал обещанную песню Земфиры, Даша увидела тех, для кого он пел. Перед началом он подходил к этой парочке, и Дашка узнала девчонку — они уже пересекались раньше.
Влюбленные были такими трогательными, такими искренними, что Дашка чуть слезу не пустила, когда они стали целоваться под надрывные строки, озвученные голосом Рублева. Сегодня он как будто включил «кнопку» потрясающей хрипотцы, обволакивающей и как будто заворачивающей тебя в тёплый, хотя и покалывающий плед.
Они отыграли ещё пару каверов, прежде чем уйти со сцены под весьма шумные аплодисменты. Публика осталась довольна, а Даша получила свою порцию зрительской любви. И было нереально приятно. Это не конкурс, не студенческий фестиваль, не зал в родном универе. Это настоящее, драйвовое, мощное выступление. А она — часть этой яркой банды.
Как же это круто!
На парковке парням предстояло уложить инструменты по машинам, и Даша спустилась с ними, чтобы поделиться эмоциями от первого большого концерта в ее жизни. На ходу ее приобнял Матвей, чмокнув в щеку и сказав:
— С дебютом, звезда наша! Ты просто красотка!
Даша улыбнулась, искренне, без притворного смущения поблагодарив его. Но она готова была поклясться, что увидела, как в эту секунду у Антона скулы свело от злости.
Рублёв загрузил гитару в свою машину, а потом кинул ключи Матвею.
— Я пошёл обратно, к Ковалю, а ты можешь звезду подбросить, — чуть грубо сказал Антон, не смотря на Дашу. Правда, сейчас на ее лице он и не смог бы разобрать ни одной эмоции. — Завтра у всех выходной, а машину я у тебя после обеда заберу. Всё, спасибо за вечер, все молодцы. Гудбай.
И он уже двигался в сторону лифта, ни разу так и не взглянув на Дашку, как будто она провинилась в чем-то. От этого безразличия Даше стало так неприятно, что захотелось снять туфель и кинуть ему в спину.
— Даш, ты едешь? — открывая перед ней дверцу машины, спросил Матвей.
Она молча кивнула и села. Пальцами отстукивая по колену какой-то ритм, Даша попыталась отвлечься от всех мыслей, кружащих в голове.
Но перед глазами твердо стоял образ того, о ком она сама себе думать запрещала.