Будь моим врагом
Шрифт:
– О законе древнем, как сама Академия. – Тайбери сделал шаг вперёд. – Глава или представитель великого дома может стать ректором лишь тогда, когда главенство этого дома не оспаривается. Если же великий дом сотрясаем раздорами, если его целостность нарушена, если его члены ведут споры за главенство… такая кандидатура в ректоры невозможна. Недопустима. Не так ли, Баррас?
Баррас величественно молчал. «Я выше оскорблений», – говорил весь его вид.
…Ох, как мне хотелось его оскорбить! Как хотелось! Увы, бросить мне в него было нечем: на моём костюме и пуговиц-то
– Я не понимаю ваших аргументов, лорд Квинн. – Лорд Зазини закрыл книгу и посмотрел на Тайбери, подняв брови. – Лорд Баррас – глава своего дома и обладает в нём единоличной властью. Каким образом этот закон относится к нему?
– Его троюродная племянница жива.
В зале воцарилась абсолютная тишина.
Моё сердце забилось так, что казалось, его услышат все. Вот что задумал Тайбери! Вот как он решил победить Барраса! Использовать моё имя. И древний закон о недопустимости раздоров в доме будущего ректора.
Вот только никто официально не видел меня живой, кроме Тайбери. Никто. Хелен выступить не сможет: одно лишнее слово – и она раскроет мою тайну, а кодекс шейр ей этого не простит. К тому же её мигом привлекут за вторжение в особняк Кассадьеро и в хранилище. А Юлиус и его отец не признаются никогда.
– Да что же это такое! – прорезал тишину возмущённый голос Юлиуса. – Хватит вводить всех в заблуждение, Тайбери! Моя невеста мертва! Нашли её тело!
– Я видел её сам. В Академии, в день, когда взломали хранилище. – Тайбери скрестил руки на груди. – Она маг, она жива, и она наследница рода, претендующая на положение Барраса по праву рождения. Полагаю, вам с отцом это прекрасно известно.
Баррас и Юлиус не удержались от обмена взглядами.
Тем временем в зале вновь появились помощники лорда Зазини со стопками книг в руках. Лорды оживились, тотчас начиная листать свои экземпляры. И почти сразу с изумлением и недоверием останавливали взгляд на нужной странице.
Тайбери всё же добился цели. По крайней мере, привлёк к ней внимание.
Глаза лорда Зазини сузились.
– Нельзя становиться ректором, если в твоём великом доме есть раздоры, – произнёс он, мельком вновь взглянув на страницу. – Если леди Деанара и впрямь жива, боюсь, дом Кассадьеро попадает под этот критерий в точности.
– Никто не видел её живой! – рявкнул Баррас. – Тайбери лжёт!
Он осёкся. Обвинить наследника великого дома во лжи публично? Да, Баррас был способен на это – но не в день выборов ректора. И не в присутствии представителей всех великих домов. Ректор должен быть бесстрастной, объединяющей всех фигурой, и мой троюродный дядя пытался сохранить хотя бы видимость приличий.
– Он обознался, – мягче добавил Баррас. – Или принял желаемое за действительное. Или… что угодно ещё. Но мы же не будем возвращаться к тому, о чём уже говорили? Моя несчастная троюродная племянница мертва, тело её покоится в земле, что до её кристалла… – Он выразительно посмотрел на Тайбери. – Мне бы очень хотелось знать, кто взял его и зачем, но это определённо была не Деанара.
Тайбери
– Я заявляю иное.
– Вы свидетель, лорд Квинн? – произнесла леди Озри цепко, глядя на Тайбери. – Вы публично, в нашем присутствии, заявляете, что видели леди Деанару живой и здоровой, и объявляете себя тому свидетелем?
Тишина. Все взгляды остановились на Тайбери.
– Да, – ровно сказал Тайбери.
– Вы понимаете, чем рискуете? Ваша репутация стоит на кону. Если девушка не появится, чтобы подтвердить ваши слова, ей конец. И имя вашего дома, – леди Озри помедлила, глядя на лорда Адриана, – серьёзно пострадает. Ваш дед вас любит, но я не стала бы ставить на то, что вы останетесь наследником.
Я открыла рот от изумления. То есть Тайбери настолько сильно рискует?
Тайбери лишь пожал плечами.
– Знаю. Но я не лгу и от своих слов не отступлюсь.
– Даже зная риски? – уточнил лорд Зазини. – Лорд Квинн, отказаться от своих слов не зазорно. Даже если вы и впрямь видели Деанару живой, девушка может не явиться в Академию, чтобы подтвердить это. Когда она будет признана мёртвой, вас сочтут лжецом в любом случае. Я советую вам отказаться от вашего… – он метнул взгляд в Барраса, – сенсационного заявления.
– Нет. Считайте, что во мне взыграла гордость.
Шепотки в зале сделались громче. На некоторых лицах читалось изумление, но в большинстве взглядов я увидела неожиданное уважение. Тайбери рисковал – и рисковал чудовищно. А смелость следовало уважать.
Двери в зал за нашими спинами неожиданно приоткрылись.
Я недовольно обернулась. Это ещё кто явился под занавес?
– Леди, вы опаздываете, – раздался ледяной голос лорда Зазини.
– Простите, – раздался нежный, кроткий голос Виолетты. Она звучала так непохоже на себя, что я чуть не поперхнулась. – Я так переживала за своего будущего жени… за лорда Квинна, что не могла войти раньше. Я слишком волновалась.
Мне сразу стало понятно, почему Виолетта опоздала. Как умная женщина, она не хотела присоединяться к проигравшему. О нет, она ждала триумфа Тайбери. И, дождавшись, тут же впорхнула внутрь. Как же, «будущий жених»! Нужно немедленно об этом заявить, пока не увели. И, судя по оценивающим взглядам высших лордов, те прекрасно её понимали. Расчётливая и способная молодая леди, которая не хотела ассоциировать себя с позорным поражением, – кто поступил бы иначе?
Виолетта кашлянула, взмахнув ресницами.
– Но теперь, когда дело решено… ведь дело решено, уважаемые леди и лорды?
– Дело решено, – холодно подтвердил лорд Зазини. – Лорд Баррас не может стать ректором, пока дом Кассадьеро формально находится под угрозой раздора.
Поднялся шум. Лорд Зазини поднял руку.
– Дослушайте меня. Выборы не отменяются. Они откладываются до известной нам всем даты – дня, когда исполняется год с исчезновения Деанары Кассадьеро. Как только юную леди признают мёртвой официально, все препоны для лорда Барраса исчезнут. Впрочем, если юная леди жива, к тому времени она может вернуться.