Будь моим... оборотнем
Шрифт:
Просто великолепно. Приплыли. Пусть мой спутник груб и жесток, но он мог спасти от многих неприятностей. А будет ли так в деревне? Чем мне заниматься? Что ж, стану селянкой, нарожаю детей и… свыкнусь с этим миром. Осталось только придумать красочную историю моего прошлого.
'Ты сама-то в это веришь?'
Нет. Но выбора у меня все равно немного.
И с этими недобрыми мыслями я вышла из леса.
Глава 3. Добро пожаловать в новый мир!
Староста
— Так-так-так, — только и сказал староста, дослушав.
Я потупила взор и показательно шмыгнула носом.
— Так откуда ты шла, бедняжечка? — и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Понимаю-понимаю, издалека. Времена нынче опасные, а ты такая…
Какая именно такая я не узнала, староста махнул рукой. Смешной он, голосок тоненький, сам вертлявый. Ну, точно, колобок.
— Бродят здесь всякие, — староста отстранился, пропуская меня внутрь чистеньких сеней, — и не хочу даже говорить, кто. Я тебе помогу, деточку. Жилье подыщу, но, сами понимаете, не задарма. Работать готова?
Кивок.
— Готовить научена?
Второй, менее уверенный.
— Может, прясть умеешь али вышивать тесьмой? Вязать? Нет? Заговоры, может, знаешь какие? Тоже нет? Ну, пока на кухню определю, а там посмотрим. Хорошо?
Конечно, хорошо. Даже великолепно. Всё оказалось настолько простым, что я окончательно расслабилась. Через пару минут на стол, куда меня усадили, принесли ароматные кушанья, и хозяин, извинившись, оставил меня за трапезой.
Столовая выглядела великолепно. Изящные резные столы и стулья, на стенах — связки засушенных цветов. Окна были прикрыты ставнями, и я, на радостях, решила их приоткрыть.
Едва я сунулась к окну, как с улицы донесся громогласный, мало похожий на прежний, голос старосты:
— Отправляйся к охотникам. Скажи, что девчонка найдена. Я её придержу.
Моя рука замерла, и я застыла статуей, только бы не выдать себя. Значит, это был обман. Каким-то образом в селе уже осведомлены о моем спасении преступника, и теперь сельчане захотят сдать меня в заботливые руки жутких карателей.
По темечку билось: «Что же делать?!» Я села обратно за стол, стараясь сохранить лицо, уткнулась в тарелку. Ни соленья, ни молодая картошечка больше не лезли в рот.
Староста вернулся и, как ни в чем не бывало, улыбнулся:
— Наелась? Пойдем, кровать покажу. Работать с завтрашнего дня начнешь, а пока отдыхай.
— А можно я с собой еды возьму?
Староста повел плечами — мол, бери что вздумается. Он выдал мне буханку хлеба и повел наверх.
Моя тюрьма была обычным чердаком, где, кроме грубо сколоченной кровати без матраса, стоял ещё платяной шкаф, порядком поистрепавшаяся метелка, табурет и стол.
— Других, увы, нет, — развел староста руками. — Бельишко женушка моя принесет, как воротится. Выходить на улицу не советую, ибо внешние опасности поджидают повсюду.
И лукаво подмигнул.
Что это за опасности, я уточнять не взялась.
Он запер меня на замок. Дверь не поддалась, я подергала. Черт! Куда я вляпалась?! Вчерашняя студентка без каких-либо достижений, а сегодня — пленница в ином мире.
Уткнулась лбом в дверь. Мне конец.
Нет, рано сдаваться! В шкафу пылилась одежда. Чуть великоватые мне штаны из плотной ткани, длинная — до щиколотки — юбка, поеденный молью платок ало-желтой расцветки и две безразмерные льняные рубашки. Под кровать лежал целехонький котелок без ручки, показавшийся мне полезным. Я переоделась в рубаху и юбку, убрала в холщовый мешок, который тоже валялся на чердаке, хлеб, нож и котелок.
Сжевала ломоть хлеба, но небольшой — если я выберусь, моим домом станет лес, и лишней еды не будет. Я не Ричард, мне ни зайца не поймать, ни грибов съедобных не собрать.
В незапертое окно я пялилась минут пять кряду. Метров пять до земли. Шею не сверну, но ноги поломаю. Охраны нет, вообще двор пуст. Только где-то вдалеке мычит корова.
Мешок полетел вниз. Я следующая.
Обошлось. Ноги двигались, а синяк, пока невидимый, но уже растекшийся по левой руке — после неудачного приземления на ту — как-нибудь пройдет. Теперь цель одна: бежать! Да только куда? И как?
В фильмах герои бегут очень даже элегантно: перемахивают через низенькие заборчики, сбивают прохожих, несутся со всех ног. Но я-то не в фильме…
Из-за угла дома просматривалась прямая улочка. Редкие прохожие неторопливо прохаживались по мощеной дороге от рыночной площади и обратно. Эту самую площадь я тоже рассмотрела, оттуда доносились призывы купить шарфы, пряники, кинжалы и прочее барахло.
Если пройти четыре дома, а потом затеряться в толпе, то можно выбраться живой. Я сгорбилась и, склонив лицо к земле, нетвердой походкой направилась вперед. На волосы повязала аляповатый платок, старалась шаркать и не поднимать глаз.
Рынок, как ему и полагается, пестрел всеми цветами радуги. Низкорослый старичок предлагал оружие, «выкованное из лучших сортов железа сокровищниц Ледяных гор». В соседней палатке высоченная девица с льняными волосами продавала блестящую бижутерию и фигурки из хрусталя. Пухленькая торговка зазывала народ отведать наливных яблочек из садов при королевском дворе. Не утихали споры за каждый стерций, ругательства слышались через шаг, толкотня была чудовищной. Но зато затеряться в толпе оказалось несложно.