Будь со мной

Филатова Елена

Милый, ты и так мне много рассказал.

— Уил, спасибо, что рассказал.

Встаю, подхожу к нему и обнимаю его.

— Малыш, мне так жаль, что тебе это все пришлось пережить — у меня сердце сейчас разорвется, наверное, столько боли, не любви, жестокости к ребенку, который не такой как твой сын. Как же он это выдержал?

— Мне, тоже, но ты не ответила на вопрос.

— Мне хотелось бы узнать, как ты провел все эти годы, не общаясь ни с кем? Как ты это выдержал и сохранил любовь к своим «недородителям»?

Я просто этого не понимаю — я отпускаю его и сажусь напротив него на стул.

— Ох — выдыхает он — «недородителям» это верно подмечено. С того случая я больше не видел отца, не знаю то ли мама может не подпускала его ко мне, то ли он сам не хотел видеть меня, не знаю. Мне было очень обидно и не понятно его отношение, почему он обвинял и обвиняет меня в том, что случилось, ведь я не был за рулем, но это очень — он выдыхает — очень больно осознавать, что ты не нужен отцу, своей матери, брату. Про него вообще молчу. Он ненавидел меня с самого детства, теперь понятно, почему. Я не был ему родным и никому из них не был — у него появляются слезы на глазах.

Малыш, не выдерживаю, подхожу к нему, опускаюсь на колени, мое солнышко. Глажу его по лицу и обнимаю за шею. Он опускает голову мне на плечо и у него вырывается всхлип.

— Эм, это очень больно, я не могу об этом, пожалуйста — он тяжело выдыхает.

— Не надо, все, все малыш — говорю я и крепче обнимаю его, глажу его по спине.

Он плачет. Блин может я зря его так расстроила сегодня. Хотя нет, ему должно стать легче. Целую его в шею и в плечо.

— Солнышко мое, все хорошо — провожу рукой по его волосам, и он поднимает голову.

Я вытираю его слезы со щек.

— Эм… — у него срывается голос.

— Не говори ничего — целую его в губы как можно нежнее, он отвечает на поцелуй и притягивает меня к себе, я его обнимаю.

— Спасибо — говорит он мне на ухо — я так тебя люблю, Эм.

Так приятно всегда слышать, что он любит меня.

— А я люблю тебя сильнее — говорю я.

Он мотает головой в ответ.

— Нет, я сильнее.

Я ему не отвечаю, улыбаюсь, так приятно чувствовать его, как он прижимается, тепло его тела. Не могу оторваться от него. Мне кажется, я стала любить его еще сильнее.

Слышу шум в коридоре.

— Это, наверное, мама.

Он отпускает меня.

— Я в ванну — говорит он.

— Хорошо.

Он выходит, и я замечаю, что мы даже не пили чай, прошло часа полтора, наверное. Мама проходит в комнату.

— Привет, детка, а где Уильям — спрашивает мама.

— Он в ванной.

— А, что вы чай не пили? Смотрю, остыл совсем.

— Да, мам, мы забыли про него.

Ну, конечно, нам было совсем не до чая.

В дверях появляется Уильям. Его покрасневшие глаза и щеки выдают его и ему не очень ловко.

Подхожу к нему, и обнимаю за плечи, он улыбается уголками

губ, смущенно. Какой же он красивый.

— Мам, мы будем в комнате, я помогу тебе с ужином чуть позже.

— Конечно, Эм.

Мы идем в мою комнату. Уил садится на кровать, я стою перед ним. Он кладет руки мне на талию и упирается головой в живот.

— Все хорошо? — надеюсь с ним все нормально.

— Все хорошо, детка, просто ощущение, как будто меня вывернули наизнанку, вытащили всю грязь из меня и просто… — блин, сердце замирает, неужели я переборщила? — просто отмыли — он выдыхает — спасибо, Эм.

Неужели свершилось! Ура!

Наклоняюсь к нему, беру его лицо в ладони.

— Я так рада, что тебе стало немного легче, это здорово — целую его в нос.

— Да, мне тоже нравится — он притягивает меня к себе и ложится поперек кровати.

Я ложусь на него сверху, аккуратно, чтобы не надавить на его ребра.

— Не бойся детка, ложись нормально.

— Без резких движений, как сказал твой доктор, не помнишь?

Он улыбается, а я стараюсь сползти с него на бок, и лечь ему на плечо. Он быстро хватает меня за талию и держит.

— Куда собралась? — смеется он.

— Я не буду лежать на тебе, тебе тяжело — говорю я.

— Совсем нет.

— Уил, я серьезно.

Он поворачивается вместе со мною на бок, потом резко отпускает меня, поворачивается на спину, хватается за бок и тихо стонет.

— Блин, ну, я же говорила тебе — глажу его по боку — давай мазью помажу.

Он кивает в ответ и выдыхает.

Он садится, снимает футболку. Я разбинтовываю его. Беру мазь и наношу её на его грудь.

— О, кстати синяк поменял цвет, стал желтеть.

— Хорошо — говорит он — еще с другой стороны помажь.

Я наношу мазь на всю грудь. О, Господи, полгода он будет, мучиться, и нормально не дышать.

— Тебе таблетку может дать? — спрашиваю.

— Да, наверное — похоже, сильно болят.

— Хорошо — я убираю мазь и даю ему таблетку в ладошку. — Сейчас принесу воду. Милый не геройствуй, пожалуйста, береги себя.

— Ладно — он отвечает, опустив голову.

Я встаю и иду за водой на кухню.

Глава 16

Уильям

Чертовы ребра, не дают нормально шевелиться. Блин так хочется нормально вздохнуть, может с таблетки лучше станет.

Да, мне определенно стало легче. Высказать все ещё раз я бы не смог. Эми всегда заставляет меня чувствовать себя по-другому, не так как раньше. Её тепло заполняет мою душу, как солнышко. Люблю её. Она не должна была сегодня вставать передо мною на колени. Зачем. Я не достоин этого, я и её то, не достоин. А она запрещает мне так думать о себе. Она, единственный человек, которому я не безразличен и она заботится обо мне.