Будь со мной

Горкушенко Виктория

Почему? Почему он это сделал?

Я прокручивала последние дни наших отношений. У нас не было проблем, не было ссор. Все было идеально.

Почему он изменил мне?

Снова испугался?

Мало вероятно.

Мы прояснили этот момент.

Захотел нового тела?

На сколько я поняла у них уже был секс, так что за новым телом он

отправился бы не к этой девушке.

Тут что-то не складывалось. Я не могла найти причину его поступка. А причина есть всегда.

— Держи, — Лера протянула мне кружку с чаем.

Я оккупировала и затапливала их диван слезами уже около часа.

Меня пробивала мелкая дрожь.

— Спасибо, — поблагодарила я.

— Знаю, что ты видела, но все равно не могу поверить, что Кир мог так поступить. Он так смотрел на тебя. Я видела этот взгляд, видела те чувства к тебе, когда рыдала, а он погрузился в полный транс из-за моих глаз, вспоминая о тебе. Если это не любовь, тогда я не знаю, что это.

— Я тоже абсолютно не понимаю, что это все значит. Мне казалось, что у нас все хорошо, что буря миновала. А потом эта… — я пыталась вспомнить имя девушки, которое он произнес, когда я вошла, — Карина разлеглась у него на столе, будто она Роуз из Титаника.

— Карина-Карина-Карина, — повторяла Лера, прищурившись. — Такая тощая брюнетка, да?

— Да.

— Я видела ее в офисе, но никогда не замечала, чтобы она хоть как-то взаимодействовала с Киром помимо работы.

— Ну, судя по всему, они взаимодействовали помимо работы во внерабочие часы, — констатировала я.

А потом кто-то постучался в окно… на 8, мать его, этаже.

Я так напугалась, что чуть чай на себя не пролила.

Лера тихонько подошла к окну и резко отодвинула штору.

Там стоял Кир, с букетом роз и огромными белыми крылья за спиной.

Лера показала ему средний палец и начала задергивать штору.

Я оценила ее женскую солидарность, хотя она вроде как его будущая родственница, а не моя.

Он начал размахивать руками, призывая ее остановиться, и чуть не сорвался со строительного подъемника, на котором стоял.

Я ахнула и на автопилоте подошла к окну.

— Хлоя! — прокричал он. — Открой окно.

Я усмехнулась.

Он решил поиграть в Люцифера?

Лера ретировалась, а я открыла окно.

— Боже, я на самом деле не верил, что ты действительно откроешь окно, — выдохнул он и из его рта пошел пар.

На секундочку на дворе -25.

Я поежилась от холода.

Лера принесла мне плед и снова ушла.

— Ты любишь делать широкие жесты, — указала я на подъемник. — Но, что дальше, Кир?

— Я буду бороться за тебя, — просто сказал он и вручил мне цветы. — Я не спал с ней, — на мою поднятую бровь он ответил: — Хорошо спал, но до нашего знакомства. Клянусь! Она не знала, о наших с тобой отношениях. Мы с ней не близки, мы не друзья, я не ставил ее в известность о своем новом статусе. Мы были просто партнерами по сексу, поэтому она решила воспользоваться этим партнерством, но я честно не знал, что она звонила ради этого. Очень скоро у меня будут доказательства, — без понятия о каких он доказательствах, я все сама прекрасно видела,

даже больше, чем хотела бы, — но я здесь для того, чтобы попытаться убедить тебя, поверить мне на слово. Я много ошибался, согласен. И даже хотел тебя отпустить сейчас. Потому что тебе снова и снова больно из-за меня. Готов поспорить, мой прототип был бы злодеем в любой книжной истории. Но кое-кто сказал мне, что, возможно, тебе не нужен прекрасный принц. Что, возможно, ты хочешь мрачного Люцифера, ставшего уязвимым из-за своей любимой. Поэтому вот он я, долбанный падший ангел, на этом хлипком трясущемся подъемнике, готовый быть уязвимым, готовый забирать и стирать твою боль. Я никогда не изменял тебе, пока мы были в отношениях и никогда не изменю, — горячо заявил он. — Потому что ты единственная для меня. Потому что без тебя я ни черта не чувствую, и это онемение в груди разъедает мою душу. Будь со мной. Не дай моей душе пропасть. Не дай мне вернуться в ад, в котором я жил большую часть своей жизни.

К концу его пламенной речи я уже вовсю ревела.

— Так что скажешь, Лисенок? — спросил он с надеждой. — Ты веришь мне?

В такие моменты жизнь представляется тебе путем с развилкой. Ты можешь пойти одним путем, можешь другим, а можешь развернуться и вернуться к началу.

Я могла довериться ему…снова и думать всю жизнь о том, не обманул ли он меня.

Могла послать его и думать всю жизнь о том, не совершила ли я ошибку, не оставшись с ним.

Но, что, если вернуться к началу?

Я отмотала этот день на утро.

Я зашла к нему в офис. Что первое я увидела? Голую девушку, очевидно, но что еще? Где был Кир? Что он делал? Что я услышала?

Я мысленно воссоздала картинку этого утра, каждую деталь (ну, кроме голой девушки, опять же, очевидно, почему).

Кир стоял. Примерно в 3-4 метрах от нее. В его руке был телефон, да? Да, был. Он сказал: «Карина, ты…», но это не звучало так, будто он намеревался сказать ей: «Карина, ты лучшая женщина в моей жизни», нет это звучало так, будто он вышел из себя и собирался на нее кричать.

Принимая все это во внимание, что я имею?

Он стоял слишком далеко от нее, а значит, он не собирался к ней прикасаться.

В его руке был телефон, а значит, он не собирался к ней прикасаться.

Он говорил с ней на повышенных тонах, а значит, он не собрался к ней прикасаться.

Я охреневала от своей сверхскоростной дедукции. Шерлок и Ватсон в моей голове мысленно дали друг другу пять.

Вернувшись к настоящему, я увидела поникшие плечи Кира и его потухший взгляд.

Судя по всему, моя дедукция не была такой уж сверхскоростной, как мне казалось.

— Я верю тебе, — выдохнула я и осторожно потянула его на себя для поцелуя.

— Не убейтесь там, детки, — крикнул нам мужчина, стоявший рядом с Максом.

— Хорошо, папа Дима, — крикнул в ответ Кир, оторвавшись от моих губ.

— Папа Дима? — удивилась я.

Он же говорил, что его родителей нет в живых.