Будапештская миссия
Шрифт:
Исследуя вопрос о корнях миссии Валленберга, надо отойти от примитивного представления о связях со спецслужбами. Конечно, как Мефистофель требовал от Фауста расписку кровью, так и при вербовке «рядовых» агентов сотрудник УСС (или НКВД) предпочитал получить расписку о сотрудничестве: такой-то обязуется поставлять разведданные и будет носить такую-то кличку. Но это только один вариант из десятков иных, особенно когда речь шла о лицах из высших кругов. Более того, известны случаи, когда агентурный псевдоним (или номер в делопроизводстве УСС) присваивался человеку, который и не подозревал, что в секретных докладах Рузвельту его цитируют «втемную», как агентурного источника.
В послевоенные десятилетия ЦРУ довольно болезненно
Сомнения в том, работал ли Валленберг только на Совет по делам беженцев, были настолько сильны, что в ноябре 1955 года ЦРУ пришлось опросить Ольсена, к тому времени — отставного разведчика, вашингтонского представителя нью-йоркской фирмы "Трипп энд компани". Нетрудно догадаться, что Ольсен заверил чиновников ЦРУ: хотя он сам действительно представлял УСС в Стокгольме, с Валленбергом поддерживал связь только по линии ВРБ. Деньги, поступавшие от «Джойнта» в валленберговский Эншильда-банк, шли только в Венгрию. В декабре 1955 года ЦРУ снова обратилось к этой проблеме и повторило эти данные во внутреннем докладе, однако с оговоркой, что все материалы находятся в трех томах совершенно секретного досье ВРБ.
Однако в военные годы у самого Ольсена были опасения по поводу того, как воспринимается деятельность его подопечного. Он писал шефу ВРБ Джону Пеле, что "по его впечатлению, шведское министерство иностранных дел определенным образом обеспокоено деятельностью Валленберга в Будапеште".
Спору нет, для Ольсена и его обоих хозяев — в ВРБ и УСС — Рауль был важным приобретением. Отправляясь из мирного Стокгольма в военный Будапешт, он становился ценным наблюдателем прямо в центре событий, заодно располагавшим верным нейтральным (шведским) дипломатическим каналом связи, теоретически недоступным для германского глаза.
Неудивительно, что английские дипломаты и разведчики сидящие в Стокгольме с завистью и неудовольствием отметили выбор Валленберга в качестве шведского эмиссара для посылки в Будапешт. В Лондон пошла саркастическая депеша. Ее авторы с завистью отмечали, что тем самым Валленберги обзаводятся связями в Юго-Восточной Европе, где после прихода русских намереваются делать дела. Что имели в виду английские разведчики? Неужели они намекали на какие-то связи Рауля с советской стороной? Или это относилось к дому Валленбергов (ведь только-только Маркус оказал Коллонтай большую услугу в налаживании переговоров с Финляндией)? Возможны оба варианта.
Остается ещё один (кстати, неисследованный) вариант: шведская разведслужба. Она существовала, и было бы для Валленберга естественным поддерживать с ней связи. Но в тени "больших служб" (США, СССР) они остаются несущественными.
Нет, Валленберг не спешил в Будапешт.
В одной легенде о нем часто приводится трогательный рассказ о том, как в Берлине на пути в Будапешт молодой швед, не получив места в очередном экспрессе, сел в какое-то тесное купе почтового поезда, лишь бы скорее попасть к месту назначения. В действительности Валленберг после визита в Берлине в шведское посольство (там служил его родственник — муж сводной сестры) и обеда у посла Рихерта сел 8 июля в 17 часов 21 минуту на поезд, идущий… в Вену, чтобы посетить своего приятеля, праздновавшего свадьбу. Ну что ж за грех заехать в Вену? Никакого. Пусть же и этот эпизод не будет сочтен попыткой набросить тень на героя.
История венгерского холокоста (этот термин в те годы был неизвестен, а немцы предпочитали использовать формулу "окончательное решение еврейского вопроса") — одна из наиболее трагических страниц истории Европы. Потрясает та последовательность, которую проявил немецкий фашизм в выполнении расистских целей, причем не в своей собственной стране. Когда адмирал Хорти с некоторым недоумением спросил Гитлера (во время встречи 27 апреля 1943 года):
— Что же мне делать с евреями?
Тогда присутствовавший на беседе фон Риббентроп ответил:
— Либо уничтожить, либо отправить в концлагеря. Других возможностей нет.
Сам Гитлер пояснил:
— Можно прекрасно обойтись и без евреев. Зачем щадить бестий, которые несут нам большевизм?
Это требование не только предъявлялось, но и осуществлялось. Хорти преимущественно из боязни за внутреннюю стабильность, а также в интересах экономических (в Венгрии значительная часть капитала была в руках евреев-предпринимателей) — всячески оттягивал осуществление "окончательного решения" до момента вступления в Венгрию вермахта 19 марта 1944 года. Прибыл в Будапешт и Эйхман.
Уже 3 апреля было введено обязательное ношение желтой "звезды Давида", 26-го созданы гетто, а 14 мая началась депортация. Страна была разбита на 6 жандармских зон, из которых последовательно отправлялись эшелоны с еврейским населением в лагеря уничтожения, находившиеся в Польше. Так, из зоны I было отправлено 289 557 человек (92 эшелона), из зоны III 50 805 (22 эшелона), из зоны V — 55 741 человек (10 эшелонов). Будапешт выделялся в особую зону. Эта статистика (она частично сохранилась) напоминала отчеты об угоне скота, и условия отправки были действительно скотские. Депортация шла до 8 июля, пока венгерское правительство под давлением мирового общественного мнения не решило её временно приостановить (воззвания направили в адрес Хорти шведский король Густаф, Папа Римский, президент Рузвельт). Осталось лишь будапештское гетто, население которого "из милости" решили отправить на трудовые работы. После прихода к власти Салаши и эти «милости» были отменены. Лишь дивизии Красной армии спасли ещё остававшихся в живых евреев от крематориев Освенцима.
Но у истории венгерского холокоста была одна ужасная особенность. Это была одновременно история вымогательства и обогащения чинов СС и венгерской жандармерии. Подобная «процедура» началась ещё в Словакии, где Вислицени получил от евреев многие тысячи долларов. В апреле 1944 года будапештские евреи пытались задобрить того же Вислицени, чтобы отсрочить депортацию: 19 апреля «Ваада» заплатила хауптштурмфюреру Крумею 3 миллиона пёнге, 8 мая Эйхман сделал Бранду свое знаменитое предложение обмена "евреев на грузовики", он же получает деньги за отсрочку депортации из Семигорья. В августе «Ваада» выкупает 318 узников из Берген-Бельзена; в августе — ноябре идет торг Бехера с американскими уполномоченными еврейской общины Макклелландом и Сали Мейером в Швейцарии; причем американцы готовы заплатить 15 миллионов швейцарских франков. Пока же эсэсовцы получают 11 000 тонн кофе, 1000 кг меховых шкур, товаров на 261 690 пёнге, 13 миллионов пёнге наличными. Все это, разумеется, собирается непосредственно у жертв. Среди них немало людей богатых, но провинциальные власти не гнушаются и кольцами, ожерельями, золотыми цепочками. Полного подсчета подобной "бухгалтерии предсмертного грабежа" нет, да и не могло быть. Живыми остались лишь немногие — вроде семьи владельцев концерна Манфред-Вайсс или три сотни узников Берген-Бельзена, вывезенные в Швейцарию. Кстати, Рауль Валленберг в своей гуманитарной работе сам не раз использовал подкуп чинов СС и венгерских жандармов. Телефон одного из таких жандармских чинов значится в валленберговской записной книжке.
В историю XX века Валленберг вошел как спаситель венгерских евреев. Он, безусловно, заслужил памятник, стоящий ныне в венгерской столице. Но пусть нас не сочтут совершающими кощунство, если мы попытаемся поставить легенду о Валленберге на документальную основу. Действительный вклад Валленберга касался далеко не всех; в частности, он не имел отношения к обитателям будапештского гетто (их было 160 тысяч). Валленберг занимался лишь теми, кому он выдавал так называемые "охранные паспорта" ("шутцпассы") на право выезда в Швецию по различным (действительным и выдуманным) причинам. Подопечные Валленберга жили в домах, считавшихся как бы экстерриториальными. Он действительно добился у венгерских властей этого статута, который распространялся примерно на 15 000 человек.