Будапештская миссия
Шрифт:
Первое из таких сообщений пришло в сентябре 1941 года из Стокгольма, где разведчики-чекисты зафиксировали контакты немецкого генерала Фалькенхорста с англичанами. Видимо, оно и подтолкнуло Сталина дать в октябре указания Зарубину. Ведомство госбезопасности, которое с 1942 года возглавил генерал Всеволод Меркулов, регулярно снабжало Сталина разведданными, причем в подавляющем большинстве это была реальная информация. Особенно старалась в этом деле нелегальная резидентура в США, возглавляемая Исхаком Ахмеровым, завязавшим связи в Госдепе и даже в Управлении стратегической разведки (УСС). Сталин реагировал на такие донесения с повышенной чувствительностью — порой неожиданно. Известно, что когда Всеволод Меркулов и его специалист по диверсиям генерал Павел Судоплатов в 1943 году
— Если убрать Гитлера, то придут другие, например Герман Геринг или Франц Папен, способные сговориться с Западом. Пока Гитлер возглавляет рейх, он не пойдет на сговор, и Запад в свою очередь не захочет говорить с Гитлером.
Тем временем Меркулов приносил на стол Сталина новые и новые сообщения о подозрительных контактах в Стокгольме, Стамбуле, Берне, Лиссабоне. Стокгольм занимал в этой игре заметное место. Например, в мае 1942 года чекистская резидентура, возглавляемая опытным разведчиком Борисом Ярцевым (Рыбкиным), сообщила, что в столицу Швеции прибыл из Германии барон Оппенгейм, имевший задание передать англичанам предложение о сепаратном мире. Рыбкин был точен: сегодня документы подтверждают, что визит Оппенгейма не был выдуман, барон действительно имел соответствующее задание адмирала Канариса. Прибыв в Стокгольм, барон действовал умело. Он в юности проходил практику в банке братьев Маркуса и Якоба Валленбергов, с которыми завязал тесные дружеские отношения. Оппенгейм использовал именно этот канал. Тем самым в "черном списке" лиц, подозреваемых в налаживании сепаратных связей Германии и Запада, уже в 1942 году появились имена Валленбергов. Не Рауля, а его дядьев Маркуса и Якоба.
Есть все основания полагать, что для советской разведки это не было новостью. Еще с 30-х годов стокгольмская резидентура вела специальное досье на братьев-банкиров. При этом отношение советской разведки к "дому Валленбергов" было непростым. Было заведено специальное дело. (Об этом мне рассказывал тот же отставной генерал КГБ Павел Судоплатов, с конца 30-х годов служивший в ИНО — так тогда называлась внешнеполитическая разведка НКВД.) Это означало, что собирались всевозможные данные о семье, о всех её членах, их связях, возможностях. ИНО изучало Валленбергов и, конечно, в первую очередь тогдашних руководителей клана — Маркуса и Якоба. Старшие Валленберги приводили аналитиков Лубянки в смущение: с одной стороны, теснейшие связи с Германией и её видными деятелями, с другой — не менее тесные связи с противостоящими Германии западными демократиями. Ко всему этому добавлялись контакты с влиятельными еврейскими организациями, что побуждало вообще считать Валленбергов евреями (так сказал мне резидент ГРУ в Швеции перед войной и в первые военные годы Николай Старостин), а их банк — одной из финансовых основ сионистского движения и заодно — мирового масонства.
Заметим, что не только советская разведка пристально следила за Валленбергами. В архивных документах британского Форин оффиса на сообщении о назначении Рауля Валленберга в Будапешт содержится рукописная пометка некоего осведомленного человека: лондонский эксперт высказывал подозрение, что Якоб и Маркус Валленберги через младшего члена семьи готовят плацдарм в Восточной Европе для послевоенной дружбы и торговли со Сталиным…
Валленберги в роли "международного шарнира" были крайне привлекательны для Кремля. Уже в период советско-финской войны 1939–1940 годов в Москве появлялась мысль использовать Валленбергов в качестве посредников для переговоров с финнами. Тогда от этой идеи отказались. Но в феврале 1944 года, по указанию Москвы, Борис Ярцев вместе с Александрой Коллонтай избрал Маркуса Валленберга в качестве секретного посредника между Москвой и Хельсинки.
Здесь было над чем ломать голову: Маркус оказал в феврале 1944 года Коллонтай и Сталину неоценимую услугу. Но лишь полгода назад в Стокгольме был руководитель немецкой антигитлеровской оппозиции Карл Гёрделер, передав через Маркуса и Якоба в Лондон программу сепаратного мира. А в том же феврале 1944 года Гёрделер вызвал Маркуса в Берлин и попросил установить
Роль Валленбергов не изменилась и после неудачного путча. Очутившемуся в застенке Гиммлера Гёрделеру сам рейхсфюрер СС прямо предложил возобновить связь с Валленбергами, причем все с той же целью сепаратного мирного соглашения, направленного против Советского Союза.
Каждый раз, когда на стол Сталина ложилось очередное сообщение о коварных планах англо-американских партнеров, он мог лишь укрепляться в своих подозрениях, появившихся в 1941–1944 годах. Однако в середине 1944 года в этих подозрениях появился новый аспект: он был связан не с боевыми операциями войск, а с такой щекотливой проблемой борьбы с фашизмом, каким в эти годы стала судьба еврейского населения Европы.
План «Ваннзее» — не миф, а реальность
В живописном пригороде Берлина Ваннзее, на берегу одноименного озера в тот день съехалась избранная публика. Дом у озера давно стал чем-то вроде "гостевого дома" руководства СС, точнее, начальника Главного ведомства имперской безопасности СС (немецкое сокращение — РСХА) обергруппенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха. Он же был и руководителем совещания 15 высших чинов нацистского государства, приглашенных на "совещание об окончательном решении еврейского вопроса с последующим завтраком". Протокол этого совещания сохранился1:
I. В состоявшемся 20 января 1942 г. в Берлине, на Гросс-Ваннзее, № 56 — 58, совещании об окончательном решении еврейского вопроса приняли участие:
Гауляйтер доктор Мейер и имперский амтсляйтер доктор Лейббранд Имперское министерство по делам оккупированных восточных областей II. Начальник полиции безопасности и службы безопасности обергруппенфюрер СС Гейдрих вначале информировал о том, что рейхсмаршал назначил его уполномоченным по подготовке окончательного решения еврейского вопроса в Европе, и указал на то, что он созвал это совещание с тем, чтобы внести ясность в принципиальные вопросы. Желание рейхсмаршала, чтобы ему прислали проект организационных мероприятий, касающихся окончательного решения еврейского вопроса в Европе, и материального обеспечения выполнения их, требует предварительного совместного обсуждения всеми центральными инстанциями, непосредственно участвующими в решении этих вопросов, во избежание параллелизма в проведении общей линии.
Руководство окончательным решением еврейского вопроса независимо от географических границ в центре должно быть возложено на рейхсфюрера СС и начальника германской полиции (начальника полиции безопасности и службы безопасности).
Начальник полиции безопасности и службы безопасности сделал затем краткий обзор проведенных уже мер борьбы с этим противником. Наиболее существенными из них являются:
a) вытеснение евреев из отдельных сфер жизни немецкого народа;
b) вытеснение евреев с жизненного пространства немецкого народа.
Во исполнение этих целей начато в качестве предварительной меры для решения вопроса и усилилось ускоренное переселение евреев с территории империи.
По распоряжению рейхсмаршала в январе 1939 года был создан имперский центр по переселению евреев, руководство которым поручено начальнику полиции и службы безопасности. Он имел своей задачей:
a) провести все мероприятия по подготовке усиленного переселения евреев;
b) направлять поток переселяемых;
c) в отдельных случаях ускорить переселение.
Задача состояла в том, чтобы легальным образом очистить от евреев жизненное пространство немцев.
Всем инстанциям был известен ущерб, который повлек за собой форсирование переселения. Однако ввиду отсутствия других возможностей пришлось с этим мириться. Несмотря на трудности, с момента прихода к власти до 31 октября 1941 г. всего было переселено 537 тысяч евреев. Из них: с 30 января 1933 г. из Старой Германии — в среднем 360 тысяч, с 15 марта 1938 г. из Остмарка1 — 147 тысяч, с 15 марта 1939 г. из протектората Богемия и Моравия — 30 тысяч.