Буддизм. Один учитель, много традиций
Шрифт:
2. Истинное прекращение – это очищенный аспект пустотности ума, который устранил конкретную степень завес. У истинного прекращения есть два фактора: естественная чистота и чистота от поверхностных загрязнений, что описано выше. Мы познаем истинное прекращение в процессе медитативного сосредоточения на пустотности, при котором исчезают все двойственные видимости.
Драгоценностью Дхармы на условном уровне называется передаваемая Дхарма, 84000 учений, двенадцать ветвей писаний – слова Будды, сострадательно и искусно преподанные им на основе собственного опыта.
Драгоценность Сангхи на окончательном уровне – это знания (истинные пути) и освобождения (истинные прекращения) в потоке ума арьи. Истинные прекращения и истинные пути – это
Драгоценность Сангхи на условном уровне – это арья или собрание арьев любой из трех колесниц. Эта сангха включает в себя восемь видов шравак и бодхисаттв.
Драгоценность Сангхи обладает внутренней мудростью, которая правильно познает реальность и ведает часть многообразия явлений. Арья-Сангха свободна от определенной части завесы омрачений – неведения, омрачений, их семян и загрязненной кармы. Некоторые арьи также частично свободны от стремления к обретению исключительно личной нирваны, которое препятствует зарождению бодхичитты. Некоторые арья-бодхисаттвы свободны и от части завес познания – отпечатков неведения и видимости неотъемлемого существования.
Драгоценность Сангхи представлена собранием четырех или более полностью посвященных монахов или монахинь.
Перечисление превосходных качеств Трех Драгоценностей показывает, почему они представляют собой ценный и совершенный источник прибежища. Понимая это, мы будем снова и снова от всего сердца принимать в них прибежище, усиливая свою с ними связь. Таким образом, мы всегда сможем на них положиться – в любых ситуациях при жизни или в момент смерти.
Это описание Трех Драгоценностей делает упор на внутреннем, основанном на опыте аспекте религии и духовности. Наши объекты прибежища – те, кому мы полностью вверяемся, чтобы нас привели к освобождению и полному пробуждению, – отличаются от институтов религии. Хотя реализованные существа и могут быть частью религиозных институтов, деятельность этих организаций обычно обеспечивают обычные люди. Когда мы принимаем прибежище, нам важно осознавать разницу между подлинными объектами прибежища и религиозными институтами.
Пробуждение, паринирвана и всеведение Будды
Три Драгоценности называются «драгоценностями», потому что они исключительны и драгоценны. Подобно мифическому исполняющему желания самоцвету, который удовлетворяет все наши желания и потребности, Три Драгоценности всегда готовы и в силах даровать нам прибежище, защитить нас от страданий сансары и указать нам путь к достижению устойчивого, чистого и полного блаженства удовлетворения. Драгоценность Будды – это источник добродетельных намерений живых существ, вдохновляющий нас на стремление к высокому перерождению, освобождению и полному пробуждению.
Хотя прибежище в Будде принимают последователи обеих традиций, у них могут быть разные представления о его пробуждении, паринирване и всеведении. Палийская традиция утверждает, что в своих предыдущих рождениях Будда практиковал как бодхисатта, а полного пробуждения достиг под деревом бодхи, когда был Сиддхартхой Гаутамой. Став буддой, он не испытывал никаких умственных страданий, но ощущал физическую боль, порождаемую телом, сформированным под воздействием страстного желания и каммы. Некоторые утверждают, что после смерти Будды и достижения им махапараниббаны все сансарические перерождения пресеклись, а сознание его вошло в ниббану – нескончаемую, устойчивую, необусловленную, безмятежную реальность, которую невозможно представить в контексте времени и пространства. В этом случае париниббана – это реальность, противоположная омраченным, непостоянным совокупностям. Другие утверждают, что париниббана – это устранение и загрязнений, и непрерывности существования совокупностей. В этом случае успокоением считается полное прекращение совокупностей.
Санскритская традиция в целом считает, что Будда Гаутама практиковал как бодхисаттва во множестве предыдущих перерождений, а полного пробуждения достиг еще до жизни в образе Сиддхартхи Гаутамы. Тем не менее он явил облик непросветленного существа, которое достигло просветления в этой конкретной жизни, и так показал важность усилий и прилежания в тренировке ума. Своим примером Будда вселил в других уверенность в том, что они могут практиковать и достичь того же пробуждения, что и он.
Хотя санскритская традиция согласна с тем, что после устранения причин перерождения в сансаре загрязненные совокупности перестают существовать, она также утверждает: не существует средств или противоядий, способных полностью пресечь поток светоносной и познающей природы ума. Он остается непрерывным и бесконечным. В некоторых текстах говорится, что совокупности во время паранирваны были «оставлены», и Нагарджуна поясняет: речь о том, что они не проявляются в направленном на пустотность медитативном сосредоточении архата. Во время паранирваны совокупности в целом продолжают существовать; тем не менее теперь это совокупности очищенные. Поскольку Будда проявился из тела наслаждения, а в конечном итоге – из дхар-макаи (а оба этих тела нескончаемы), после его смерти непрерывность его пробужденного ума сохранилась. Хотя Будда Гаутама больше не существует, поток того же всеведущего ума продолжает исполнять цель, ради которой он так долго и прилежно практиковал Дхарму: вести всех живых существ к полному пробуждению. Для этого он без усилий порождает тела проявления, дабы приносить пользу живым существам по всей Вселенной.
Будда со своей стороны всегда готов и в силах нам помочь, но нам не хватает заслуг и духовного опыта, чтобы его увидеть. Подобно солнечному свету, который повсюду распространяется равномерно, проявления будд и их пробужденная активность исходят повсюду. Тем не менее свет не в силах попасть в перевернутый сосуд – и точно так же наши кармические завесы и нехватка заслуг ограничивают способность будд нам помогать. Когда сосуд стоит устьем кверху, лучи солнца попадают в него естественным образом; когда мы очищаем свои умы и накапливаем заслуги, восприимчивость нашего ума к пробужденным деяниям будд возрастает, и мы обретаем способность понять такие вещи, как четыре тела будды, которые до того казались нам непостижимыми.
Я слышал, что некоторые монахи тхеравады из числа опытных практикующих утверждают, что ясная, яркая и ведающая читта (ум) – хотя на поверхностном уровне она и увязла в омрачениях – в отличие от сансарических явлений не подвержена полному разрушению. Омрачения – не сущностная часть читты, хотя ее и нужно очистить от замутняющих загрязнений. Бессмертная и независимая от времени и пространства, читта продолжает существовать после того, как мудрость устранила все загрязнения. Один из этих монахов, Аджан Маи из тайской лесной традиции, жил в конце XIX – начале XX веков. У него были видения Будды Шакьямуни и арахантов, благодаря чему он поверил, что поток ума этих реализованных существ не пресекся в момент смерти. Такие переживания становятся возможны, когда очищены загрязнения.
Что до всеведения Будды (саббанньутаньяна, сарвакараджняна), с точки зрения санскритской традиции, все существующие явления прошлого, настоящего и будущего проявляются в уме будды ежемгновенно. Это возможно в силу того, что природа ума – ясная и познающая; как только все препятствия устранены, ничто не мешает уму познавать объекты.
Некоторые тексты в палийском каноне показывают: хотя Будда и ведает все сущее, он не воспринимает все явления одновременно, одним сознанием. Когда странник Ваччхаготта напрямую спрашивает Будду, действительно ли в нем постоянно присутствует знание всего – независимо от того, чем он занят, – Будда отвечает, что это не так (MN71). Авторы палийских комментариев интерпретируют ответ Будды так: хотя он ведает все, что есть, это знание не проявляется в его уме непрерывно. Вместо того – хотя все знания ему и доступны – он должен направить свой ум на конкретную тему, и тогда соответствующее знание проявится без усилий. Современные последователи палийской традиции придерживаются на этот счет разных точек зрения.
Некоторые сомневаются, что Будда может видеть будущее, утверждая, что в таком случае оно было бы предопределено. Однако второе вовсе не обязательно следует из первого. В любой конкретный момент Будда способен видеть все собрание причин и условий, которые могли бы привести к конкретному событию в будущем – и в то же время знать, что эти причины и условия в последующий момент изменятся. В комментарии к «Висудхимагге» говорится, что Будда знает прошлые и будущие события благодаря непосредственному восприятию [8] ; «Патисамбхидамагга» подтверждает, что сфера познания Будды охватывает все прошлые, настоящие и будущие явления.
8
См. Analayo, «The Buddha and Omniscience», The Indian International Journal of Buddhist Studies 7 (2006): 4nl4.