Будешь моей!
Шрифт:
— Забирай ее! С этим я сам разберусь! — рыкнул Макар, выпуская верещащую от нашей дикости Ленточку.
Может, и дикие, да только таких ублюдков надо учить. У этих мудаков нет ни жалости, ни совести, им абсолютно насрать, что многие их жертвы потом сводят счеты с жизнью.
— Ты крейзи! Неадекват! Понятно?
Слушать оскорбления пьяной глупой девчонки у меня не было никакого настроения, вырвав сумку из ее рук, я проводил взглядом скрывшегося за углом клуба Макара.
— Иди за ним, смотри, чтобы в фарш не размотал, — отправляю следом
— Что значит «фарш», он его убьет? — уставились на меня пьяные зеленые глаза, полные ужаса.
— В машину! — рявкнул я, не желая возиться с ней тут до утра.
Хорошо, что ее машина открывается и заводится без ключа, а то в этом бермудском треугольнике ее сумки я бы их неделю искал с собаками.
Ленточка начала дрожать, то ли от испуга, то ли от прохлады вечера, но мне уже было плевать, лишь бы доставить ее в клинику, а там пусть родители с ней разбираются. Понятное дело, и мне прилетит за это, но это не повод скрывать произошедшее. Сунув ее на пассажирское сиденье, сел за руль звездолета этой ведьмы нового поколения.
— Ненавижу тебя! Ты все испортил! — лезла ко мне Ленточка, мешая вести машину.
— Не беси меня! — рычу уже из последних сил, сжимая челюсти.
За одни сутки эта сучка извлекла меня! Просто вынесла мозги, нервы и терпение!
Минута затишья показалась мне раем, пока ненормальная пьянь не отстегнула ремень и не полезла ко мне, опуская ладонь на пах и поглаживая мгновенно каменеющий член.
— Я только потрогаю! — в ответ на мой ошарашенный вид сообщила Ленточка с совершенно невменяемым взглядом.
— Сядь на место! — убираю с себя ее руки, готовый взвыть от несправедливости такой.
Будь она не в таком состоянии, я бы не только потрогать дал, а еще и попробовать! Зеленые глаза по-кошачьи щурятся, и ее горящего взгляда, переполненного похотью, я завожусь еще больше.
— Ну, почему ты такой злой, Мирон! — шепчет Ленточка, щекоча дыханием мою щеку.
От моего имени, произнесенного с придыханием этими соблазнительными губами, по позвоночнику стремительно растекается горячая лава, собираясь в огненный вулкан в паху. Ленточка проводит острыми ногтями по моей шее, спускаясь к кадыку, и я судорожно сглатываю от ее кошачьих повадок, меня ведет, и я теряю способность трезво мыслить.
Пришлось снизить скорость до уровня улитки, погоняющей черепаху.
— Р-р-рон! — рычит на меня стерва, вцепившись в волосы руками.
— Лена, успокойся! — прошу я без особой надежды, что послушает.
Мне приходится спешно парковаться на обочине, потому что стерва перекидывает ноги через подлокотник, сверкая прозрачными трусиками, и через секунду уже усаживается на мне верхом. Паркурщица хренова!
— Хочу тебя, — снова опьяняет меня запахом своей кожи несносная девчонка, полируя своей шикарной задницей мои бедра.
Сгребаю ее в охапку, собираясь вернуть на место, но руки как прилипли на ее тонюсенькой талии, которую я целиком обхватил ладонями.
Здравый разум посылает меня на хер, говоря, что потом разберемся и с этим. Мои руки сами собой, на уровне рефлексов, опускаются на ее упругую задницу, сдавливая ягодицы между собой. Из развратного рта вырывается хриплый стон вожделения, отправляя по мне новую волну огненной лавы. Самое охрененное, что я когда-либо слышал!
— Хочу тебя! Пожалуйста! — снова повторяет Ленточка, и меня разрывает от понимания, что завтра она и не вспомнит о том, что просит сейчас.
— Не ты… — пытаюсь остановить возбужденную препаратами Ленточку.
Но как это возможно, если моя твердая эрекция прямо между ее ног, и сквозь тонкую ткань ее трусиков я чувствую, какая она горячая там и влажная. Черт!
Сжимаю ее охрененную задницу и заставляю прокатиться, по налившемуся до предела члену. Мозг окончательно дуреет от закипающей в ушах крови, кубарем уносящейся в пах. Какая, к черту, разница уже, если каждое движение ее бедрами выжигает искры в затылке, а член будто с ней на пару облопался стимуляторов и чугунной башкой оттягивает шорты.
Лена громко ахает и, жмурясь, откидывается назад, ублажая мой обалдевший шест, как умелая приватница.
Дикая кошка впивает мне ногти в плечи и продолжает объезжать мой член, громко постанывая. Мне до судорог хочется сорвать с нее эту прозрачную тряпочку, повалить на заднее сиденье и трахать, пока на ее стоны и визги не сбежится вся округа.
— Лена, блядь, притормози! — сам охреневаю, насколько глухо и хрипло звучит мой голос. Но у меня от ее трений уже молоко убежало! Еще несколько минут таких жарких и страстных объятий ее промежности, и я кончу в трусы!
— Отстань от меня, гадкий койот! — шипит на меня фурия бешеная.
Вот сучка! Хватаю ее за волосы и оттягиваю назад, заставляя выгнуться ко мне ближе ее сочной троечкой! Чуть слюной не захлебнулся сегодня на пляже, когда она терлась ими об мою грудь, едва ли не царапая отвердевшими сосками через мокрую ткань бикини.
Впиваюсь губами в ее шею как вампир, вкус ее кожи как сладкий яд отравляет и набивает черепушку сладкой ватой вместо мозгов, потому что я уже не контролирую себя. Одно движение, и я срываю с ее плеч лямки платья, второе, и ее кружевное барахло летит на пол, третье, и я уже сжимаю ее сочную троечку в ладонях, вылизывая языком набухшие соски.
Ленточка стонет и начинает ерзать по члену с удвоенным рвением. Пиздец! В моем почтенном возрасте кончать в штаны уже стыдно, но, кажется, Аристову для этого и прислали из Штатов, чтобы позорить меня круглосуточно.
Обхватываю ее одной рукой, заставляя менять угол движения, и сдаюсь нахер во власть этой дикой кошки, чуть ли не пожирая ее круглую, тяжелую грудь, облизывая и покусывая ее всю.
— Нравится, Рон? — стонет Ленточка, облизывая свои пухлые губы.
Вот дрянь! У меня от ее стонов уже бегут искрящиеся молнии по телу, и эти губы мне точно теперь будут сниться!