Будильник в шляпной картонке. Колокол смерти (сборник)
Шрифт:
– Вы считали правильным оказывать ему помощь, когда он отступил от предначертанного ему пути?
– Если бы я так не считала, я бы ему не помогла.
– Понимаю. И что же, миссис Росс, судя по всему, ваш муж узнал о том, что вы помогаете его сыну?
– Да.
– Как это произошло?
– Гарри написал мне письмо с просьбой о деньгах.
– Написал? Вам?
– Я предупредила его, что если возникнет нужда, то лучше написать мне.
– И его не смущало то, что он принимает деньги от вас?
– Я
– И он вам поверил?
– Но почему же нет?
– Это не ответ на мой вопрос, миссис Росс.
Тут судья наклонился к ней и спросил, не желает ли она несколько минут отдохнуть. Она уже долгое время давала показания: сначала защитник Макнейл излагал суть дела подробно и неторопливо, а теперь ее поджаривал на медленном огне Хокс, он был мастером этого дела. Судья хотел дать Виоле передышку, но, поблагодарив его, она сказала, что готова продолжить, и, на мой взгляд, поступила разумно: присяжные ей сочувствовали, их, так же как и меня, раздражал Хокс. А потом она ответила на вопрос обвинителя:
– Конечно, он мне поверил.
– Но вы между тем не стали обращаться к супругу с просьбой о деньгах?
– Это было бы бесполезно.
– Вы сообщили об этом пасынку?
– Нет. Тогда бы он не принял денег, а я не хотела, чтобы он голодал.
– Итак, вы посылали ему деньги. Но, кроме того, вы с ним еще и виделись?
– Два или три раза я была у него на квартире.
– И ваш муж об этом не знал?
– Поначалу нет.
– И когда же узнал?
– Когда распечатал письмо Гарри ко мне.
– Вот как? Он его вскрыл?
– Да.
– Он что? Всегда вскрывал ваши письма?
– Нет. Но в тот раз, надо полагать, он узнал почерк сына.
– Как он отреагировал на то, что сын находится с вами в переписке?
– Объявил, что больше у него сына нет.
– Это потому, что сын отказался следовать по его стопам?
– Да.
– А других причин не было, миссис Росс?
– Насколько я знаю, нет.
– Вы в этом уверены, миссис Росс?
– Разве можно быть уверенной в том, что творится в чужой голове? Могу лишь сказать, что, насколько мне известно, других причин не было.
Хокс это съел.
– И что случилось после того, как он прочел письмо сына?
– Он спросил меня, помогаю ли я Гарри, и, когда я призналась, что да, рассердился.
– Сказал ли он, что вы должны немедленно это прекратить?
– Да.
– И после этого вы Гарри Россу уже больше не помогали?
– Только один раз.
– Вы с ним виделись?
– Мне было необходимо съездить в Лондон по делам, и заодно я взяла для него деньги. Хотела предупредить о настроениях отца.
– Но вы же могли написать!
– Мне казалось, что доверять письмам небезопасно. Муж мог перехватить письмо до того, как оно попадет
– И если бы так оно и произошло? Было бы в вашем письме что-то, о чем вы не хотели бы, чтобы муж знал?
– Естественно, мне не нравится, когда перехватывают мои письма.
– Миссис Росс, я вынужден призвать вас к порядку. Вы то и дело уклоняетесь от ответа. Поверьте, это не прибавит вам привлекательности в глазах присяжных. Итак, спрашиваю еще раз. Если бы вы писали пасынку письмо, было бы в его содержании нечто такое, что вы предпочли бы утаить от вашего мужа?
– Встретившись с пасынком, я сказала ему, что положение становится нестерпимым и что я хочу от мужа уйти.
– А мужу вы об этом сказали?
– Нет. Собиралась, но случилось так, что он внезапно скончался… Как известно суду.
– Понимаю. А что, если я скажу, миссис Росс, что муж вас подозревал?
– В каком смысле?
– Во всех.
Она пожала своими красивыми плечами:
– Ну, это как-то неопределенно…
– Это факт, не так ли, что он пытался читать вашу корреспонденцию?
– Да.
– И следить за вашими передвижениями?
– Об этом я узнала только потом.
– Когда потом?
– Во время предварительного следствия, когда моя служанка призналась коронеру, что муж приказал ей докладывать ему, кто ко мне приходит, с кем я разговариваю по телефону, кому пишу письма и от кого их получаю.
– А до этого вы ничего такого не замечали? Не замечали, до какой степени серьезно он относится к сложившемуся положению?
– Он всегда имел склонность ревновать.
– И к кому он вас ревновал, миссис Росс?
– К любому, кто был мне другом, вообще ко всем, с кем я была в переписке, даже к тому, что я совершала без него прогулки.
– Правильно ли я понимаю, что он возражал против ваших частых поездок в Лондон?
– Да, если не мог сопровождать меня.
– А сопровождать вас ему удавалось нечасто?
– Да, ведь он работал.
– И вы продолжали ездить в Лондон, несмотря на его возражения?
– Я страстно люблю музыку. В таком городе, как Марстон, попасть на хороший концерт невозможно. Я ездила слушать музыку в Лондон и не собиралась лишать себя этого удовольствия.
– Полагаю, присяжные это понимают. А теперь, миссис Росс, скажите: ваш муж возражал против каких-либо определенных ваших знакомств?
– У него не было для этого оснований. Он запретил мне видеться с пасынком, но это все.
– Высказывал ли он предположения, что вы ездите в Лондон с иными целями, чем ему говорите?
– Повторяю, он с подозрением относился ко всему, что я делала.
– И подозрения его были столь сильны, что он организовал за вами слежку на время ваших визитов в Лондон. Вы догадывались об этом?