Будни отважных

Павлов Н. Ф.

Пробираясь меж развалин, Федор вышел к Братскому переулку. Надо было побывать в штабе отряда.

Он увидел сорванную с петель дверь красного уголка мельзавода, прошел по темному коридору и очутился в просторном зале. Тускло светили две коптилки. Над столом, о чем-то переговариваясь, склонились командиры.

— Ну, что там у вас на участке, Федор Павлович? — спросил лейтенант Бровко.

— Все в порядке, Александр Семенович, — доложил Кривонос.

— Роздали бойцам бутылки с горючей смесью? —

поинтересовался младший лейтенант Шишкин, политрук отряда.

— Роздал, Никита Петрович, и всех проинструктировал еще раз, как ими танки поджигать.

— Добро... А теперь подойдите к столу. Видите?

Федор наклонился над измятым планом города. Увидел стрелки, кружочки, крестики и другие значки, выведенные красным карандашом. Сначала не понял в чем дело, а потом догадался: это ведь огневые точки врага отмечены! И все по данным, доставленным разведчиками.

— Трудно нам сегодня придется, — послышался голос Бровко, — но еще труднее было бы, не знай мы, какие силы против нас пойдут. Спасибо за хорошую разведку, сержант Кривонос!

В эту минуту над головами загрохотало, в окна дунуло пороховой гарью. Немцы начали артиллерийскую подготовку.

— Беги к своим хлопцам! — крикнул Бровко. — Сейчас начнется!..

До последнего патрона

По-разному ведут себя люди в бою. Одни хладнокровно берут на мушку врага, другие нервничают, палят наугад. Федор убедился в этом, когда курсанты открыли огонь по наступавшим фашистам.

— Спокойней, ребята! — скомандовал он, — бейте без промаха!..

В тусклом свете ноябрьского утра серыми привидениями надвигались немцы. Шли они цепью, в рост, стреляя на ходу из автоматов. Впереди, размахивая пистолетом, шагал высокий, длинноногий офицер.

Федор крепко прижал к плечу приклад трехлинейки. Затаив дыхание, прицелился, нажал спусковой крючок. Офицер зашатался, рухнул наземь.

— Вот это да! — крикнул кто-то из бойцов. — Снайперский выстрел!

А Кривонос подумал: «Не зря все-таки я занимался в стрелковой секции».

Потеряв офицера, немцы ускорили шаг. Еще немного, и они добегут до берега Темернички. И тогда заговорил единственный курсантский пулемет — ручной, системы Дегтярева. Огонь с близкой дистанции разил врагов наповал.

Курсанты участили стрельбу. Залп следовал за залпом. Пулеметчик сменил диск и бил по фашистам короткими очередями.

— Побежали гады! — донесся голос Кузьменко. — Побежали!

Первая атака была отбита. Уцелевшие немецкие автоматчики скрылись за опрокинутыми вагонами.

Кривонос перезарядил винтовку, взглянул на своих товарищей. Разгоряченные боем, они тянулись к кисетам, спешили свернуть цигарки...

Не удалось закурить бойцам. Словно небо раскололось от нарастающего пронзительного воя. Фашистские минометы накрыли позицию курсантского отряда.

Взметнулись дым и пламя, со звоном ударились о стену осколки. Взрывы следовали один за другим. Полуоглохшие от грохота бойцы напряженно всматривались в расположение противника. Только бы не упустить начало новой атаки! А мины все рвались и рвались, все труднее становилось дышать задымленным воздухом.

Громыхнуло совсем рядом. Курсанты припали к серой от щебня земле. Когда отсвистели осколки, подняли головы. Только один остался неподвижным. Это был Иван Кузьмин — сотрудник 6-го отделения Ростовской милиции. Накануне вместе с несколькими товарищами по службе он присоединился к отряду курсантов.

— Внимание, товарищи! — донесся тревожный крик. — Снова фрицы.

Федор припал к пролому в каменной стене, приложился к винтовке. По путям вперебежку надвигались автоматчики. Растянувшись длинной цепью, они упрямо стремились к Темерничке.

Перед тем как открыть стрельбу, Федор бросил взгляд на часы: половина девятого.

— Огонь! — скомандовал он.

Раскатились залпы винтовок, торопливо застрочил пулемет. Федор выглянул из укрытия: огонь вели и другие бойцы его взвода — с чердаков, из подвалов...

Однако о меткости винтовочных залпов в этом аду нечего было и думать. Цепь фашистов неумолимо приближалась. Она выросла у Темернички и вдруг исчезла. Гитлеровцы спустились на лед. Подсаживая друг друга, враги выбрались на крутой берег, служивший рубежом обороны. И сейчас же замолчали минометы.

Фашисты подошли вплотную. Нельзя было терять ни секунды. Кривонос схватил лимонку, закричал во всю мочь:

— Гранаты к бою!

Замелькали в воздухе гранаты, загрохотали взрывы. Поредевшая цепь атакующих остановилась. А на них уже шли в штыковую солдаты в милицейской форме. Немцы не выдержали — повернули назад.

Поздно! Курсанты догоняли убегавших. Федор первым настиг тучного отставшего от других гитлеровца. Тот обернулся, услышав за спиной топот, с перекошенным от страха лицом вскинул автомат. Но штык уже настиг его. Перешагнув через труп, Федор побежал дальше.

Немцы, сбивая друг друга с ног, прыгали на лед Темернички. Курсанты залегли на берегу. Били на выбор, как в тире. Мало кому из врагов удалось выкарабкаться на противоположный берег...

И вот снова сидит сержант Кривонос в знакомом дворе, у знакомой кирпичной стены. Рядом бойцы перевязывают раненых товарищей. Вторая атака отбита с большими потерями для фашистов.

Погибло трое курсантов. Но за каждого из них заплатил жизнью по крайней мере десяток гитлеровцев.

Сержант Кривонос подозвал одного из курсантов: