Будни тёмного мага
Шрифт:
Ладно, полчаса у меня есть, может, чуть больше, использую девочку по прямому назначению, а то нормального секса из-за всей этой кутерьмы давненько не было. Перепих с Оданой не считается.
Нет, я мог бы потерпеть, не умер бы, но не считал нужным. Изображать супругов нужно достоверно, а что поцелуи, что близость — один арк.
Тело Лири располагало к тому, чтобы им воспользоваться: ухоженное, полное, где надо, пахнущее ванилью. И я воспользовался.
Конечно, предпочёл бы кое-кого другого, ради которой подобных Лири девочек уже столько
Присутствие Элоиз на постоялом дворе я ощутил, когда занялся девочкой во второй раз. Замер, прислушиваясь.
Стоявшая на четвереньках проститутка перестала томно постанывать и удивлённо обернулась, поправляя волосы:
— Что-то не так?
— Всё так, сладкая, — поспешил успокоить я, хлопнув её по ягодицам.
Продолжил, прикидывая, успею ли закончить. Хотя, сдаётся, с эти будут проблемы: настрой прошёл. Как говорится, сейчас у меня иные потребности.
Поняв, что уже всё и на сегодня больше не предвидится, девица села на постели, намереваясь встать, но в мои планы это не входит. Обнимаю, притягиваю к себе, изображая мужа. Говорю всякую белиберду, Лири хихикает.
Да уж, не Одана. Скажи я Данке, что она красивая, что соскучился и люблю, — расплылась бы, всего расцеловала… Сказать, что ли? Ей ведь хочется. Иногда смотрит на меня, ждёт. Смешная женщина, зачем говорить очевидные вещи?
И тут, в самый разгар семейной идиллии, появилась Элоиз. Видок у неё был такой, будто кошки драли.
Настроена была решительно, без лишних разговоров надумав сделать меня вдовцом.
Проститутка завизжала при виде нордана в руках Элоиз, заголосила на весь постоялый двор: «Спасите, тёмная ведьма!». Надеюсь, её услышали. Но на помощь всё равно не придут: побояться.
Первым норданом некромантка её не убила — я помешал. Но потом мне уже не до девчонки было, хотя защиту кое-какую поставил: по легенде жена ведь. Если б сидела в комнате, дура, жива осталась, но её же в коридор понесло! Результат — довольная Элоиз, с упоением вторично вонзающая заговорённый кинжал в спину мнимой Одане.
К слову, получилось всё реалистично: я мог бы и не заметить удара, замаскированного ложным манёвром. А так… Я просто не стал подставляться, рисковать ради продажной девки, потому как не хотелось, отводя нож, получить кастетом Каашера по рёбрам.
Воспользовавшись минутной потерей концентрации противницы: месть опьяняет, кружит голову, материализовал в руках кнут Шорана и полоснул им по ногам Элоиз. Сдавленный стон констатировал перелом костей. Увернулся от Драконьего ока, но, зная коварство этого заклинания, поспешил отбить его тем же кнутом.
В отличие от нордана, Драконье око не успокаивается, пока не настигает жертву, разворачиваясь и перестраиваясь в пространстве, рикошетя о стены. У него двойная суть — парализующая субстанция, пронзающая иглами тело, и алая, прожигающая сердцевина. Пользоваться сей милой вещичкой лучше на открытой местности, а то можно и самому схлопотать. Элоиз и схлопотала, так как я отбивал прицельно, одновременно пригибаясь, дабы избежать встречи с банальным огненным заклинанием.
Её стон музыкой ласкал слух.
Пахло палёной кожей.
Элоиз стонала, не в силах даже зажать кровоточащую рану. Лицо перекошено болью.
Усмехнулся, подошёл вплотную, достал ритуальный нож. Я обещал, что ты умрёшь на костре — и ты умрёшь, но кто сказал, что это будет первая твоя смерть? Ради такого дела я готов пару раз вернуть твою гаденькую душу в тело.
— Неужели вы убьёте женщину?
— Мне послышалось, или ты просила пощады?
Промолчала, осознав глупость своих слов.
Я убиваю женщин, а уж своих врагов — и подавно.
— Некромант — а даже не попытались воскресить супругу. Или вы женились на ней по корыстным мотивам?
— Да нет, Элоиз Айбвигиль, я такими вещами не торгую. В отличие от тебя. А та, что ты убила, ничего для меня не значит — одна из цыпочек на продажу. Ты просчиталась, дорогуша, и теперь издеваться буду я.
Я по рукоять вонзил нож в её тело, начиная выламывать рёбра.
Чего только не предлагала мне Элоиз за сохранение своей жизни, клялась, что не тронет никого из моих близких. А я продолжал, медленно, смакуя каждую каплю крови, каждый её стон.
Потом она уже не просила — она кричала, но никто её не слышал. И не видел. Я позаботился о том, чтобы мне не мешали творить своё правосудие.
Кровавая лужа расползалась на полу, кости иголками ежа торчали из истерзанного тела. Жизнь едва теплилась в этом теле и, наконец, угасла.
Я не позволил душе уйти за грань и вернул её обратно.
Элоиз задёргалась, захаркала кровью.
Ткани медленно, но регенерировали.
Я терпеливо дождался, пока Элоиз вернёт целостность костям, убрал нож и взял это жалкое существо за талию. Обняв, аккуратно поднял на ноги.
Элоиз удивлённо взглянула на меня. С такой надеждой, так жалобно, даже расплакалась, молчаливо.
Беспомощность и надежда… И ведь верит, что пожалею, что всё уже позади, что отпущу. А я не разрушаю иллюзий, поправляю ей волосы, даже затягиваю одну из ран.
— Мы же с вами одной крови, — шепчет бледными губами Элоиз.
— Я знаю, — так же тихо, наклонившись, отвечаю я и сжимаю её лицо в ладонях, заставляя смотреть себе в глаза.
Она слабо улыбается, пытается кокетничать, касается пальцами моей ладони, слегка поглаживая.
— Я смогу загладить свою вину, я всё для вас сделаю…
Договорить не успевает, потому что я сворачиваю ей шею. Равнодушно смотрю, как она бьётся в агонии в моих руках, ещё крепче сжимая пальцы.
Мертва вторично.
И вторично воскрешена мной.
Теперь она дрожит от страха, теперь она слабее Орфы.
Присаживаюсь рядом с ней на корточки и с улыбкой интересуюсь:
— Всё ещё веришь в моё великодушие? Сама знаешь, тёмные ничего не прощают и не забывают.