Будущее в подарок
Шрифт:
Алмазов трогается с места, Питер следует за ним. Лестница подставляет им свои белые мраморные ступени. На втором этаже прямо от лестничной площадки начинается большой зал, чуть освещенный дежурным светом. Здесь, наверно, отмечаются при большом стечении народа праздники. Алмазов направляется выше. На третьем этаже сворачивает в коридор, подходит к одной из дверей, открывает ее, смотрит на Викторию иронично:
– Дама тоже будет смотреть, как я переодеваюсь?
– Дама не будет смотреть, – отрезает Питер.
Алмазов заходит внутрь, зажигается
Алмазов скидывает халат, оставшись в трусах и майке. Выбрав рубашку, одевает ее, потом долго перебирает галстуки, пока не останавливается на однотонном, ярко-синем. Затем приходит черед костюма. Алмазов выбирает строгий, черный, надевает брюки, потом – пиджак, поправляет галстук перед зеркалом. Он доволен своим видом. Снисходительно смотрит на Питера.
– Пальто надевать?
– Позже. Пока что вы нам нужны здесь. Идемте. – Питер направляется к двери. Выйдя в коридор, просит. – Покажите, где спят женщины.
– Последняя дверь налево. Там спит моя жена. А напротив нее – моя младшая дочь. Рядом с ней комната гувернантки. И еще экономка, проживающая в помещениях первого этажа.
– И всё?
– Да, – как само собой разумеющееся, отвечает старый хитрец.
– А кто живет на четвертом этаже?
– Никто. Там тренажерный зал и зимний сад.
Питер не сомневается, что четвертый этаж надо проверить, но позже.
– Прошу вас разбудить вашу жену.
Алмазов мнется.
– А до утра нельзя подождать? – сердито интересуется он.
– К сожалению, нет. – Питер делает знак Виктории.
Алмазов трогается с места, подходит к последней двери с левой стороны, стучит в нее, аккуратно открывает. Заходит. За ним – Виктория. Питер сквозь раскрытую дверь видит часть комнаты, освещенной слабым светом, просторную кровать посредине, Алмазова, который приблизился к ней.
– Елена, проснись, – слышит Питер. – Елена, здесь пришли. Из полиции.
– Какой полиции? – капризно произносит сонный голос.
– Нашей. Какой еще?
– Какого чёрта?! Что им надо?
– Я пока что не знаю.
– Почему ты их не прогнал?
Алмазов долго молчит, потом как-то скрипуче произносит:
– Дорогая, не всегда стоит действовать прямолинейно. Поднимайся, я тебя прошу. Доставь удовольствие этим господам.
Проходит с минуту, прежде чем Виктория зовет Питера. Он входит в комнату, большую, но очень уютную – картины, красивая мебель вдоль стен. Блондинка в ярком красном халате смотрит на него с демонстративным презрением. Она гораздо моложе Алмазова. Ее красота какая-то кукольная. Легко догадаться, что это далеко не первая его жена.
Осмотр комнаты результата не приносит.
– Надеюсь, дочь вы не будете будить? – едко спрашивает Алмазов.
– Нет. Но мы хотели бы осмотреть
Алмазов, конечно, разъярен, хотя старается не подавать вида. Подходит к двери, осторожно открывает. За ним в комнату заходит только Виктория. Но рядом распахивается еще одна дверь, на пороге встревоженная женщина в пижаме. Ей за тридцать, у нее скучное вытянутое лицо типичной мымры. У Питера мелькает догадка, что жена Алмазова специально подобрала такую, чтобы муж не обращал на гувернантку внимания.
– Что здесь происходит? – сколько тревоги в ее серых глазах.
– Мы из правоохранительных органов, – объясняет ей Питер. – У нас ордер на обыск. Простите, но я вынужден осмотреть вашу комнату.
Она ошарашена, отступает в сторону, чтобы пропустить Питера. Комната у нее не такая большая, как у хозяйки, но вполне пригодная для жилья. Тут все необходимое. И никого, кроме самой гувернантки.
«Роботов нигде не видно, – думает Питер. – Если они есть, их где-то прячут. Где? Наверху? Или внизу? Везде надо искать».
В коридоре он внимательно смотрит на Викторию, которая покинула комнату хозяйки. У нее задумчивое лицо. Ясно, она тоже ничего не нашла. Остается еще одна комната на третьем этаже, которую пока не осмотрели. Питер указывает на дверь, продолжая глядеть на Алмазова.
– Здесь ваши покои?
– Угадали. Пожалуйста. Вы, как я понимаю, желаете заглянуть в каждую дырку.
Дверь открыта. Комната у него такая же большая, как у жены. Свой туалет, просторная ванная, а еще кабинет, в который ведет отдельная дверь. Кабинет вмещает большой стол из темного дерева, книжный шкаф. Еще одна дверь справа от шкафа. Питер открывает ее – видна лестница, только не парадная, а «черная». Он решает подняться на четвертый этаж по ней. Но основную лестницу нельзя оставлять без присмотра. Питер поворачивается, смотрит на своих подопечных.
– Сентебов, Ибрагимов, поднимитесь на четвертый этаж по парадной лестнице. А мы пройдем здесь. Выполняйте.
Не дожидаясь ответа высокого, грузного Сентебова и худощавого Ибрагимова, он тут же устремляется в дверной проем, шагает по ступеням наверх. За ним следуют остальные. Пространство наполнено шумом шагов, звучащих вразнобой. В узких окошках видна часть газона и освещенный куст. Лестница проходит мимо двери, но идет выше. Питер удивленно поворачивается к Алмазову.
– Там что, пятый этаж?
– Нет. Это на крышу. – Брезгливость сквозит в голосе. – Там солярий. Летом загорать можно.
– Липкин, остаетесь здесь, – командует Питер стеснительному и весьма прилежному Иосифу Липкину. – Робертсон, со мной. – Он открывает дверь.
Перед ним большой зал, освещенный дежурным светом. Множество тренажеров, некоторые из них известны Питеру – он занимался на таких в Париже. Все стены в зеркалах, лишь с одной стороны стеклянная стенка, за ней зимний сад. Питер проходит туда. Кусты, невысокие деревья, небольшой фонтан посредине. И никого. Уходящий конусом вверх потолок – одна из башенок как раз над зимним садом.