Будущее в синяках
Шрифт:
– Да, с полкилометра, не больше. Мимо не проедете.
– Что это ты вдруг на «Вы» перешел? – девушка удивленно вскинула тонкие брови.
– Я? Да так…
– Тебя как зовут-то?
– Меня? Олег, - я понимал, что с каждой секундой становлюсь все больше похож на идиота, но ничего не мог с собой поделать.
– А меня – Вика, - представилась она, - тебя подвезти?
– Нет! – пискнул я, покрываясь потом от одной только мысли о том, чтобы очутиться с ней в одной машине, - не надо, спасибо! Я вообще шел в другую сторону!
–
– Я отдыхал… уже отдохнул! Мне уже пора, извините!
– О! Прошу прощения! – Вика взялась за руль, - не смею тебя более задерживать. Спасибо и всего наилучшего!
Автомобильчик глухо заурчал и покатился дальше по пыльному проселку. Я же, скатившись с ивы, перемахнул через забор и прямо через поле кратчайшим путем со всех ног помчался к дому.
Отец сегодня снова не пошел на работу, поскольку ожидал чьего-то звонка, и сидел на веранде, в очередной раз ковыряя вынутый из скважины насос, который ломался с прямо-таки удручающей регулярностью. В несчастном аппарате уже не осталось ни одной родной детали, но это ничего не меняло.
Я взлетел на крыльцо, весь покрытый пылью и задыхающийся после стремительного забега.
– Я Пустышку видел! – выпалил я, остановившись прямо перед отцом.
– Пустышку? – перепачканные в машинном масле руки застыли над распотрошенным насосом, - где?
– Там, у перекрестка, - я махнул рукой с сторону дороги.
– Давно?
– Да только что, минут пять назад!
– Ты уверен?
– Я видел медальон у нее на шее, - я покрутил пальцем около того места на груди, где он висел у Вики.
– И что она там делала?
– Поехала на наш рынок.
– Какого черта ей здесь надо?! – фыркнул отец, ни к кому конкретно не обращаясь, и вновь пристально посмотрел на меня, - она тебя видела?
– Да, мы с ней…
– Ты что, с этой мразью разговаривал!?
– Да так, всего пара слов… - я слишком поздно понял, какую оплошность совершил, - она только…
Грозно, как надвигающееся цунами, отец поднялся из-за стола. Он отбросил в сторону отвертку и крепко ухватил меня за подбородок мозолистой и пахнущей металлом рукой.
– О чем вы с ней трепались!?
– Н-ничего особенного, - его пальцы так сильно сжимали мою челюсть, что говорить было даже немного больно, - она лишь спросила, как проехать на рынок, и все.
– Что еще? – он встряхнул меня, почти оторвав от земли, - что еще ты ей рассказал? Она у тебя еще что-нибудь выпытывала?
– Т-только мое имя, - проблеял я, безуспешно пытаясь попятиться.
– И ты сказал ей?
– Ну-у-у…
– Отвечай!!!
Я очень хотел соврать что-нибудь, но мой своенравный язык рассудил иначе.
– А что в этом такого?
– Кретин! – хлесткая оплеуха швырнула меня на доски пола, - тебе что, жить надоело!? Я сколько раз тебе объяснял: даже не приближайся к Ним, ни
– Но я же не знал, что она - Пустышка! – попытался оправдаться я, - я только потом разглядел…
Отец шагнул вперед и, наклонившись, снова стиснул мою шею, пристально всматриваясь мне в лицо.
– Что случилось? – услыхав шум, на веранду выглянула мать.
– К нам в город Пустышка пожаловала, - объяснил отец, чуть ли не с омерзением отдернув от меня руку, - и этот остолоп уже успел с ней где-то пообщаться!
Негромко охнув, мать привалилась к дверному косяку.
– Что же теперь будет? – дрожащим голосом спросила она, с трудом удерживаясь от того, чтобы не скатиться в панику.
– С этим балбесом уже ничего не поделаешь, - отец снял с вешалки куртку и направился к выходу, - будем надеяться, что у него в голове кости больше, чем мозгов.
– Ты куда собрался?
– На рынок, куда же еще! Я не допущу, чтобы такие перепрограммированные недочеловеки свободно расхаживали по моему городу!
– Это же опасно! – мать попыталась уцепиться за руку отца, но тот вывернулся и сбежал по ступеням крыльца.
– Или мы остановим их сейчас, или завтра ты столкнешься с ними на пороге собственного дома. Мне, знаешь ли, и бойни в Иглинске хватило, я не хочу, чтобы подобное повторилось и здесь, - отец зашагал по тропинке, ведущей к задней калитке, но не выдержал и побежал.
Воспользовавшись моментом, я метнулся к окну, вскочил на подоконник и был таков.
Не желая сталкиваться с отцом, я отправился окольным путем через соседские огороды и дальше, по краю заросшего ивняком оврага. В Кемарово, почти как в древнем Риме, все дороги вели к рынку, который являлся фактическим центром города. Догадайся я тогда взять велосипед – успел бы к месту событий раньше отца, а так… Впрочем, он тоже прибежал на площадь, когда события уже неслись галопом и дополнительных понуканий не требовалось.
Я еще издалека увидел, что в торговых рядах творится что-то неладное. Места за прилавками пустовали - побросав торговлю (что было совершенно немыслимо), и продавцы и покупатели сгрудились у дальнего конца рынка, откуда доносились разноголосые выкрики.
Вгрызаясь в людскую массу, как червяк в спелое яблоко, я довольно скоро протолкался к эпицентру происходящего и застыл как вкопанный.
Я расстался с Викой от силы пятнадцать минут назад, я еще помнил, как поблескивали на солнце ее улыбающиеся губы, как легкий ветерок трепал ее волосы. Контраст с увиденным был столь силен, что я отшатнулся назад, наткнувшись спиной на людскую стену, которая словно амфитеатром охватывала девушку, съежившуюся на земле подле своей опрокинутой желтой машины.