Будущего.net
Шрифт:
И тут же откинулся назад, незаметно включив связь снова. Со стороны эта секундная интермедия должна была выглядеть самым невинным образом. Пошутил, дождался реакции, наклонился, чтобы закрепить шутку пантомимой. Вот только… Волк повернул голову и обвел взглядом салон. Только от кого решил он «зашифроваться»? От Анны? Нелогично. От кого тогда? Кроме «игроков», на борту было примерно четыре десятка пассажиров, но вряд ли кто-то из них мог оказаться опасным, например, агентом Управления. С подчиненными Арзамасова Волку все давно стало ясно — след они потеряли, да и если снова нашли, что им делать в этом пекле?
Получается, Ефимыч опасался «местных»? Этих… федералов? Но они вроде бы все для себя решили и с Волком распрощались. Стоп! Сигнал. Уж не от «игроков» ли они его получили? Запросто. Но от кого? От Новака, Ефимыча или Анны? Кто-то из этих троих ведет свою особую игру? Чем дальше в лес…
Над этим стоило подумать. Как бы это ни было непривычно…
…Снег был неправильный. Его было много, сугробы возвышались вдоль посадочной полосы, как многоэтажные дома, а ветер сдувал с их верхушек длинные шлейфы снежной пыли, и все-таки снег был неправильный. Он не искрился в лучах солнца миллиардами крошечных бриллиантов, не ослеплял белизной и не вызывал детского желания взять пригоршню и слепить комок, чтобы весело запустить им в спину впереди идущего. Волк вспомнил, как однажды отдыхал в Новозеландских Южных Альпах. Снег и воздух там были идеально чистыми… Здесь же снег был серым, грязным и мертвым. И скользящая по верхушкам гигантских сугробов метель была серой и унылой. И солнце не играло бликами. Потому что на сером пепле бликов не бывает, а еще светило надежно скрывали низкие свинцовые тучи. Ракеты сюда не долетели, зато пришли грязные, ядовитые облака…
Рядом с бредущими вдоль полосы пассажирами рейса «огонь — лед» затормозила угловатая армейская машина. Водитель, в респираторе и прорезиненном балахоне поверх теплой одежды, был один. Он открыл правую переднюю дверцу и приглашающе махнул рукой.
«Игроки» сели в экипаж, и он помчался мимо вереницы одинаковых людей в респираторах, балахонах и с лопатами в руках, очищающих от снега местную «взлетку».
Вскоре сугробы стали пониже, а небо чуть светлее. Впереди показались одноэтажные домишки. Машина въехала в поселок, ничуть не сбросив скорости, и помчалась по его главной улице в направлении чего-то похожего на засыпанный снегом корабль. При ближайшем рассмотрении это действительно оказался корабль с высокой рубкой, широкой трубой позади и парой кранов над длинным полубаком. Шапки грязного снега делали его похожим на большой сугроб, вдающийся в покрытую ледком акваторию порта.
Водитель что-то промычал. Волк включил микрофон и динамик скафандра.
— Обычно все наоборот… — Респиратор глушил звуки, но при желании разобрать слова было можно. — Сначала солнце уходит, а потом снег. Полярная ночь только в октябре начинается. А сейчас видите какое дело… За неделю годовую норму навалило. Да все с нуклидами.
— А вода не совсем замерзла.
— Ну да, вон сухогруз застрял. Навигация еще не закончилась. Теперь, наверное, насовсем, как «Аврора», тут останется. Ледокол для проводки в большом порту есть, только куда теперь караваны проводить? Некуда.
Машина вырулила на дорогу вдоль береговой линии.
— Еще десять минут — и будем на месте. — Водитель
— У нас все в порядке, — заверил Ефимыч. — А тебе-то что за беспокойство? Рули себе.
— Так ведь если пальнут, меня первого уложат! — Водитель помотал головой. — Неинтересно мне это!
— Чего ты хочешь? — Ефимыч как бы невзначай переложил поудобнее «винторез» — упер его в спинку водительского сиденья.
Шофер беспокойно заглянул назад и вниз, поерзал и признался:
— С вами хочу. Если возьмете, объеду блокпост.
— А если нет, подохнешь. Не военные пристрелят, так я сам.
— Ваше дело, — водитель пожал плечами, — едем прямо.
— Едем вокруг! — Бородач ткнул его стволом в поясницу, прямо через спинку сиденья. — Жить надоело?
— А плевать на такую жизнь! — Шофер пригнулся к баранке. — Нечего мне терять. Пали!
— Силен, бродяга. — Ефимыч рассмеялся. — Ты, кроме как рулить, что-нибудь умеешь?
— Слесарить могу, шестой разряд у меня… В армии служил. В штабе писарем. Документы умею составлять, боевые листки, сводки… Хозяйство могу вести… Да много чего могу.
— Ясно. — В голосе борбдача сквозило сомнение.
— Возьмем, — заявил Володя. — Хозяйство вести. Когда оно появится.
— Не обманете? — Шофер взглянул с недоверием.
— Отвечаю…
Машина тут же свернула на едва заметную дорогу, даже не на дорогу, а на колею, и затряслась в сторону ближайшего холма.
— Куда ты?! — возмутился Ефимыч — Как фонарь, будем торчать на сопке этой!
— Да вы кругом посмотрите! Сто метров видимость. Все будет как надо! Главное, не зарюхаться.
Он переключил какие-то рычаги, и машина загудела натужнее. Холм удалось перевалить успешно, но на другом склоне колея спряталась под обширным снежным переметом. Машина отважно бросилась вниз, но фары залепило снегом, и водитель был вынужден сбросить газ. Автомобиль тут же зарылся в сугроб и встал.
— Блин! — Шофер попытался сдать назад, затем тронуться снова, мотор взвыл, но толку не было.
— Объехали, — проворчал Ефимыч. — Я сейчас! Все сделаю, не волнуйтесь! Водитель вылез из кабины, попытался обойти машину спереди и тут же провалился по пояс в снег.
Кое-как выкарабкавшись, он пошарил под своим сиденьем и загремел какими-то цепями.
— Сразу не мог надеть? — Бородач добавил что-то неразборчивое, но явно нецензурное. — Опоздаем — пристрелю!
— В час крайний срок! Успеем! — Водитель зарылся в снег и принялся колдовать над колесом. — Поддомкратить бы…
— А воздушную подушку не хочешь? Где порт? Ефимыч открыл дверь и встал на подножку, всматриваясь в серую мглу.
— Там! — Шофер махнул рукой непонятно в какую сторону. — Километр примерно, если по прямой… Только пешком не дойти! Снегу по шею! И дозу хапнете — устанете лечиться! Да вы погодите, пять минут, и поедем!
— Пош-шел ты! — Ефимыч выбрался из машины. — Володя, Нюра, идем!
— Парень прав, — возразила Анна. — В машине хоть какая-то защита.
Она похлопала рукой по бронестеклу.