Будущий король… и другие странноватые
Шрифт:
– Говосюк матюк не прошел! Книжку трогать хотел – но я спал тама вот! – Корнш указал на пространство под гамаком – Я проснулся! Смотрю – крадется! Замер, подождал… а как он лапу к книжке потянул – воткнул костяную шунксу в самое его туччи-сакко! Ох как он запел! Как затанцевал! Вижу – нравится. И я воткнул шунксу поглубже!
– Молодец – одобрительно прогудел Люц, опуская руку на дрожащее плечо явно испуганного, но не сдавшегося лохра – Ты справился. Ты сохранил мои вещи. Я не забуду твоей услуги, выходец из мелкого славного народца… придет время – и я отплачу.
– Мой король уже отплатил! Рыба вкусная! – начавший успокаиваться Корнш убрал
– Когда это случилось?
Мучительно наморщивший лоб лохр поскреб в затылке, поковырялся пальцем в пупке, запуская его так глубоко, что у любого защемило бы в кишках, а затем виновато вздохнул и развел руками:
– Не шибко давно.
– Молодец – повторил игрок, запуская руку в посмертный туман.
Вскоре на полу оказались нехитрые пожитки покусившегося на гостиничный номер негодяя. Кожаные штаны и такая же рубаха на девятнадцатый уровень. Кинжал с отравленным лезвием, два утяжеленных метательных ножа, пара шипастых приспособлений на ноги, чтобы карабкаться по стенам, моток крепкой дешевой веревки, два малых зелья здоровья – их Люц тут же передал сидящему рядом лохру. Еще там нашлось три медные монеты, черная бандана с пиратским черепом и человеческая сухая бедренная кость с вырезанной на ней надписью «Мастаба». Кость, с одной стороны, была обломана и заострена. А еще на ней имелось какое-то слабенькое, судя по едва заметной серой ауре, но все же проклятье. А судя по тяжелому цветочному запаху увядающих роз проклятье было кровавым и некоторое время действовало даже после смерти и возрождения.
– Мастаба – повторил Люц, отдавая одежду и монеты лохру, а оружие бросив в большую корзину – Что ж… крестьянин сделал свой выбор… поднял взор на сияющего короля…
– На короля! – поддакнул лохр – Моего короля! Это все мне?
– Тебе – кивнул игрок и начал собирать свои аккуратно разложенные сокровища в корзину – И это еще не все – моя награда будет получше грязной рубахи и драных штанов! Готовься к пиршеству, мой верный Корнш!
– Мой король! – обрадованно заверещал Корнш, затягивая на макушке бандану с черепом – Лучший! Лучший! И великий!
– Хорошие ты знаешь слова – усмехнулся игрок и шагнул к выходу – Двинулись…
Он сделал пару шагов и снова замер на пороге. Не ожидавший этот лохр ткнулся ему в спину и охнул.
– Я понял твою судьбу, лохр Корнш – задумчиво произнес Люц, сверху-вниз глядя на крохотного на его фоне тощего лохра – Я доверю тебе многое… не подведи!
Не понявший его лохр пожал плечами и часто закивал, подтверждая свою готовность сделать для нового господина все что угодно. И это, кстати, вполне может оказаться правдой. Была у лохров еще одна крайне важная и почти никому неизвестная характеристика, что так всегда ценилась – верность нанимателю, а не собственным принципам и убеждениям. И готовность выполнить почти любой приказ…
Эта странная парочка с шумом спустилась с древа, миновала прильнувшую к кружке с пивом хозяйку, что не выпускали из руки снова обретенный любимый топор и двинулись к пирсу. Люц обернулся лишь раз – чтобы глянуть с некоей даже ностальгией на крохотную камору на вершине уродливой ночлежки. Там было бедно и грязно. Но там он читал хорошие книги и пил вкусное вино… Такие воспоминания уже стоят многого… На саму хозяйку он смотреть не стал – хватит и того, что из-за ее топора два его пирата теперь страдали заразной тропической икоткой и сидели теперь в изоляции на корме плота. Еще погибло два игрока – но эти любопытные дураки сами виноваты. Нечего было уподобляться любопытным мотылькам, летящим на зеленый мистический свет, что исходил из дымящейся чаши… Вот и поплатились… Так что на них плевать. А вот пиратов жалко – в таком состоянии они не могли пить ром и от этого погрузились в глубокое горе, с заиканием стеная и завывая как заикающиеся банши…
Они уже почти добрались до ведущей вниз лестнице, когда в ночном сумраке, что едва разгонялся масляными фонарями и светлячковыми лампами с парой вляпавшихся в ловушку хищных псевдофей – те еще твари, если в стае и не стоит их оставлять там внутри! – полуорк заметил нечто очень интересное. Откинув край разложенного старого бордового ковра, он похлопал ладонью по старым крашеным доскам и повернулся к сонному молодому торговцу из местных.
– Сундук – обронил игрок, указывая рукой на приглянувшийся ему товар – Почем?
– Это пустое старье? – молодой торговец недовольно скривился и в его удивительно большом рту неожиданно мелькнули идущие в пару рядом острые игольные зубы – Это подставка для роскошного ковра! Ковер стоит пять серебряных монет. Если купишь – забирай вместе с сундуком!
Сделав свое предложение, он широко улыбнулся и, спохватившись, налил в крохотную чашку несколько капель густого как смола кофе из серебряного кофейника и двумя руками с полупоклоном подал полуорку. Люц кофе принял и… передал его лохру. Тот радостно что-то вякнул и вмиг осушил посудинку, в то время как сам Люц уже требовательно вытянул руку за второй порцией. И он ее получил, хотя зубастый торговец смотрел на заполучившего угощения лохра с большим неудовольствием и нескрываемым презрением.
Неудивительно… за прилавком стоял никто иной как рифодриф, с недавних пор в простонародье именуемые как дриффы. А до недавних пор этой расы вообще не было – их породило, а вернее выпустило наружу открытие одной ныне почти забытой и ничем непримечательной локации как Кровавые Рифы. Их не слишком многочисленное племя обитало на скудных берегах этого страшного места, выживая на мелководье. И как только спала закрывавшая локацию печать, все рифодрифы рванули оттуда прочь с невиданной прытью. С тех пор прошло не так уж много времени, но дриффы успели разбиться на несколько постоянно растущих общин, что держались преимущественно теплого южного побережья Старого Континента. Дриффы были умны и дружелюбны, быстро переняли немало чужих обычаев, что позволило им прекрасно уживаться в любой прибрежной деревушки – была бы рядом любимая ими свежая морская вода. Другую они пить не могли.
В общем рифодрифы дружили со всеми светлыми расами. Но только не с лохрами. Лохров они недолюбливали и откровенно презирали, ничуть не пытаясь скрыть этих своих ярких чувств. Вот и сейчас рифодриф глядел на чмокающего лохра примерно так, как эльф смотрит на гнома…
– Вот деньги – произнес игрок, допив свой кофе и бросив на прилавок требуемую сумму.
Свернув ковер, он обнажил большой просторный сундук из крепких толстых досок. В сундуке было несколько дыр, с одного бока он был жестоко опален, массивная крышка покрыта бороздами, петли для замка вырваны… в общем вид у сундука был довольно жалким, но Люца это не смутило. Запихнув ковер внутрь, он захлопнув скрипливую крышку, взялся за вбитое в один из его боков бронзовое кольцо и пошел дальше, не глядя на недовольно фыркающего дриффа. Но тот сам остановил его вежливым вопросом: