Будущий мой
Шрифт:
– Тарновская, я что-то не понял, – рявкает голос Олега. – Где тебя носит, маленькая моя?
– Олежка, – шумно выдыхаю. – Прости, любимый. Я уже бегу.
– Угу, прости. Не принимается! Ты знаешь, как у меня просят прощения, – усмехается Олег и я краснею, понимая, о чём он говорит. Просить прощение у Олега – настоящий ритуал. Обычное прости – не канает от слова совсем.
– Ну, не дуйся на меня. Я исправлюсь.
– Давай, бегом на проходную, пока я всё ещё могу держать в ладонях зуд.
Я
– Детка, я стою под грёбаным судом уже, как пятнадцать минут. Оно мне надо? – Олег сводит брови на переносице и поджимает губы, точно от злости.
– Олежка, ну это же пятнадцать минут. Что тут такого? – я поддаюсь вперёд и покрываю небритую щеку лёгким поцелуем.
Олег добреет. Обхватывает ладонью мой затылок, зарывается в волосы всей пятернёй и притягивает к себе ещё ближе. Углубляет поцелуй, загоняя язык по самое «не хочу». У меня подгибаются колени и путаются мысли. Сколько лет мы вместе, но страсть до сих пор не угасла. Более того, после рождения наших сорванцов, внутри меня что-то щёлкнуло, будто перегорел какой-то предохранитель и последние три года я регулярно насилую своего мужа как в первый раз.
– Машка, садись в машину, – Олег прерывает поцелуй и разжимает на моём затылке тиски своих пальцев.
Я обхожу машину спереди. Открываю дверь с пассажирской стороны и плюхаюсь на кожаное сиденье. Олег поворачивает голову в мою сторону. Окидывает оценивающим взглядом с головы до ног и, надев на глаза чёрные очки, тянется к ключу зажигания.
– Твой батя забрал детей на все выходные, – сообщает по между прочем.
– Почему? Олежка, я их толком не вижу всю неделю. Они в садике, я на работе. Я скучаю. Зачем на все выходные?
– Машка, я сколько раз тебе говорил, чтобы ты сидела дома и занималась детьми. Чего мне тут плач Ярославны устроила?
– Я не хочу сидеть дома.
– Ну, да, – ухмыляется Олег, натягивая на губы кривую ухмылку. – Лучше работать в этом «убожище» в роли девочки на побегушках.
– Олег, – фыркаю я. – Это не убожище. Хватит оскорблять мою работу.
– Я никак не пойму, Тарновская, тебе-таки мало денег или нравится щеголять по этому клоповнику? Ну, так бы и сказала: «Дорогой муж, я хочу работать. Купи мне салон красоты, бутик». Или чем там занимаются девочки?!
– Я – юрист, Соколовский, если ты забыл.
– И что? Можешь взять синий пластик и повесить в туалете. Любуйся и поклоняйся своему диплому каждое утро, – Олег смеётся, чем не на шутку меня раздражает.
– Знаешь, Олежка, вот сейчас совсем не было смешно. Было грустно и обидно. Я обиделась, понятно?!
Скрещиваю на груди руки и демонстративно отворачиваюсь к окну. Олег не выдерживает жуткого напряжения, которое царит в салоне авто. Сбавляет ход, а затем тормозит возле бордюра. Поворачивает корпус в мою сторону. Берёт за руку и подносит её к губам, чтобы поцеловать:
– Крошка, я же любя. Ты же моя самая умная, самая профессиональная, самая зачётная юристка.
Олег целует мой каждый палец. Ласкает языком, щекоча кожу колючими волосками на своем подбородке.
– О-лег, – едва не вскрикиваю, когда ловкая ладонь забирается ко мне под юбку. – Ты нечестно играешь.
– Угу, – соглашается кивком головы и тут же продолжает поднимать руку вверх, проводя извилистую дорожку. – Детка, раздвинь ноги.
– Нет, – отрицательно машу головой, зная, к чему всё это приведёт.
Олег игнорирует мой отказ. Тянется к рычажку возле моего бедра и одним движением рук откидывает спинку назад. Не ожидая подобного манёвра, я кренюсь назад с диким возгласом: «Олег, прекрати». Но никто не прекращает, само собой. Более того, мне затыкают рот глубоким поцелуем и немного позже бессовестно задирают юбку вверх по самую поясницу.
– Мелкая вредина, – рычит возле моего уха Олег. – Завтра же уволишься со своей богадельни.
– Ни за что, – отвечаю томным голосом и тянусь к мужской шее, чтобы сомкнуть на ней свои пальцы.
– Машка, если нет, выпишу ремня.
– Выписывай, – нагло улыбаюсь на свою беду.
Горячая ладонь забирается в мои трусики. Проводит кривую тропинку по гладкому треугольнику между ног, и нащупав заветное место, слегка надавливает на выступающую горошину. Я издаю тихий стон, ощущая волну возбуждения и расставляю ноги ещё шире, позволяя Олегу ласкать мой клитор. Муж торопливо стаскивает с меня трусики. Расстегивает пуговки на блузке и приспускает лифчик, оголяя полушария. Олег поддается вперёд, наваливаясь сверху. Покрывает одну грудь ладонью, а ко второй – припадает ртом. Захватывает губами сосок и втягивает в себя.
– Всё ещё нет? – дерзко улыбается, сбавляя прыть, отчего я разочарованно вздыхаю.
– Уже да.
– Всегда «да»?
– А как же, – я тянусь к нереальным губам и врываюсь в рот языком. Вывожу затейливые восьмёрки, заставляя Олега распаляться всё больше и больше.
Надолго нас не хватает. К чёрту прелюдии, к чёрту все обиды. Мы едины и неделимы. Всегда. В прошлом. В настоящем. В будущем. Он мой. Мой до каждой живой клеточки своей души. И пусть в этой жизни бог наградил меня такой противоречивой любовью – плевать. Я люблю своего Сокола против всех правил, морали и прочей лабуды.