Бугор
Шрифт:
Очередь в магазине, а ей-то всего и надо, что крупы немного взять да дрожжей на пироги. Масло у них свое, творог, сметана, сыр. Соли целый короб, сахара и муки несколько ящиков, картошка в огороде, зелень, овощи. Скотинка опять же своя, птица. Рыба, пойманная в реке, на веревках сушится… Демьян молодец, с его головой и руками голод семье не грозит. Да и Ларисе от переутомления ноги протянуть он не позволит. Не нравилось ей в дальний клозет до ветру ходить; рыдать хотелось – так мучилась она от этих неудобств. Так Демьян теплый нужник прямо в доме соорудил.
Варвара Сергеевна еле ходит, домашней работой почти не занимается, но на нее можно оставить Егорку, и Лариса этим пользуется, когда в магазин надо сбегать или во дворе что-нибудь сделать.
Четвертый месяц Егорке, совсем еще маленький; с бабкой он сейчас, но все равно душа за него неспокойна. Потому и не будет Лариса в очереди стоять. Как-нибудь в другой раз в сельпо зайдет, когда сахар закончится.
Она повернула назад и увидела Комарова. Он шел ей навстречу, лицо сосредоточенное, на губах сдержанная улыбка.
– Привет, Лариса.
– Здравствуй, Юра.
Вот и весь разговор. А к большему он и не стремится. Да и она того не желает.
Молодец он, в лучшую сторону изменился за последнее время. Похудел, похорошел, барская развязность куда-то подевалась, неопрятность в одежде сменилась на щегольской шик. Пиджак, галстук, а эти галифе с хромовыми сапогами могли бы стать находкой для деревенского стилиста, если таковые существуют.
Лариса догадывалась, что Комаров старается для нее, и ей приятно было осознавать это. Ведь она женщина, и это так здорово быть в центре мужского внимания, особенно если знаки внимания оказывают достойные люди. Юра поприветствовал ее весело, но сухо и коротко. Лариса понимала, что сделал он так нарочно, чтобы раззадорить ее. Вроде как охладел он к ней, и это должно ее огорчить, вызывать душевные терзания. Но не на ту он нарвался. Хотя, честно говоря, ей интересна эта игра.
И еще Комаров побаивается Демьяна. Если пойдет по деревне слух, что он клеится к его жене, может возникнуть недоразумение, возможно, с мордобоем. А кулак у Демьяна очень тяжелый, он и убить может, пример тому есть.
«Привет-привет», вот и вся встреча. Хорошо, что все этим и ограничилось. И людей вокруг много, да и сам Демьян уже здесь. «Уазик» у него появился, такой в народе называется «таблеткой», может, потому, что «Скорая помощь» на таких машинах ездит. Он сам за рулем. Вышел из «уазика», смотрит на Ларису, весело улыбается.
Нет в нем той утонченности, какой обладал Алик. Черты лица неправильные, грубые, мужицкая сермяжность в облике, колхозная простота. Но его мужская энергетика валит наповал. Иной раз ему просто достаточно посмотреть на Ларису, чтобы внутри у нее все обмякло. А если еще и приласкает, то сопротивление и вовсе невозможно. Да и зачем сопротивляться, если в такие минуты выть хочется от простого бабского счастья?
А ведь когда-то в такие минуты она хотела умереть. В такие
Они с Демьяном договорились не вспоминать об этом страшном времени, и Лариса сама хочет забыть о пережитых кошмарах. Но иной раз проснешься в холодном поту и лежишь без сна до самой зорьки, а как пробьет час, так поднимаешься и с огоньком берешься за любую работу. Потому что в доме у Демьяна даже в навозе ковыряться во сто крат приятней, чем делать то, к чему склонял ее гнусный Бабуин со своими ублюдками… И так она благодарна Демьяну за то, что он вытащил ее из этой клоаки, женился на ней, несмотря ни на что…
– А чего с пустыми руками? – спросил он.
– В очереди не хочу стоять. Ты дома был? Как там Егорка?
– Нормально с Егоркой, пузыри пускает, – улыбнулся Демьян.
– Ну, поехали, раз приехал…
Он помог жене забраться в машину, сел за руль. Машина старая, восстановленная из хлама. Вася Ломов уже большой специалист по металлолому, он-то и вернул эту развалину к жизни. Сегодня Демьян гонял машину в город, в ГАИ регистрировать.
– Я смотрю, номера получил.
– Получил.
– И как? Не развалилась по дороге?
– Нет, как видишь.
– А что я вижу? Вы же волшебники, если у вас что-то развалится, вы заново все соберете.
– Соберем. Все заново собрать можно. Только заново жизнь не соберешь, если она вдруг рассыплется.
– Это ты о чем?
– Юрка там что в сельпо делает?
– Не знаю, не спрашивала. Зачем люди в магазины ходят?
– Он в городе сегодня был, я его там видел. И он меня видел. Может, решил, что меня сегодня не будет.
– Ага, и ко мне подклеился… Он, конечно, мужик ничего, но, поверь, мне он и даром не нужен. Ты же видел, мы с ним не разговаривали, мимо прошли. И зачем я оправдываюсь? У меня что, гордости нет?
– Мужик, говоришь, ничего? А кто-то его свиньей жирной называл.
– Когда это было? Он изменился с тех пор. Уже не жирный. И уже не свинья. Нормально себя ведет, глазами под юбку не лезет.
– А раньше лез?
– Раньше лез. Раньше морду ему бить надо было. А сейчас не за что. И меня ругать не за что… Ну, нравлюсь я ему, и что? Мне раньше Ален Делон нравился, так у меня и в мыслях не было к нему в Париж ехать. И замуж за него уж точно не рвалась… Это я тебя ревновать должна, к его жене.
– К жене Алена Делона?
– Ага, к жене Алена Делона, – улыбнулась Лариса. – Вот к ней и ревную…
– Я завтра на пару дней уезжаю. В магазин чтобы не ходила, – угрюмо сказал Демьян.
– Ревнуешь? Не доверяешь?
– Доверяю.
– Но проверяешь.
– Нет, но…
– А ты меня с собой возьми, тогда не будет никаких «но». Куда едешь?
– В Москву.
– Да ладно! – Лариса встрепенулась, как зимующий лебедь, учуявший вдруг запах весны.
– Скупщики картошку за копейки берут, меня такой вариант не устраивает. Урожай хороший, затраты окупятся, но незначительно. Я не для того как проклятый вкалывал, чтобы кто-то на моем горбу жировал…