Бухара в Средние века. На стыке персидских традиций и исламской культуры
Шрифт:
После захвата Бухары аббасидские армии подчинили и всю остальную Трансоксиану; даже китайская армия потерпела поражение от арабов в 751 г. Возможно, некоторые из местных правителей надеялись на китайскую помощь против сил Аббасидов, поскольку нам известно об отправленных в этот период в Китай посольствах нескольких местных государств, включая Бухару. Похоже, по причине неописуемой ярости Абу Муслима на эту антиаббасидскую коалицию правителя Бухары, Кутейбу отправили на смерть в 751 или 752 г. Несколько источников утверждают, что Абу Муслим лишил его жизни, потому что тот отступился от ислама («Несколько времени он был мусульманином, но отрекся от ислама во время Абу Муслима, – да будет к нему милостив Бог. Абу Муслим узнал об отступничестве Кутейбы и убил его» (Наршахи. История Бухары. – Пер.). Возможно, это правда, однако не следует упускать из виду и политические обстоятельства.
Вместе с укреплением халифата Аббасидов восточные земли, Хорасан и Трансоксиана, обрели более значительную роль в судьбах исламского мира. Знаковой переменой стало перемещение столицы из Дамаска в Багдад. Теперь при дворе в Багдаде сильно возросло иранское влияние, и можно предположить, что процесс взаимопроникновения и ассимиляции исламской и иранской культур в провинциях пошел быстрыми темпами. История Трансоксианы при ранних Аббасидах больше не история борьбы «арабов против местных жителей», а летопись мусульманских политических или религиозных мятежей против центральной власти. В первое десятилетие после становления халифата Аббасидов в китайских хрониках упоминалось несколько посольств царя Бухары в Китай. Впоследствии они прекратились, поскольку значимость как Китая, так и местных царств Средней Азии для дел Трансоксианы пошла на спад.
Примерно с 751 по 757 г. Бухарой правил, скорее всего, некий Сакан, еще один сын Тугшада. Это имя может считаться тюркским именем Арслан, поскольку последнее упомянуто в китайских хрониках, но это весьма сомнительно. О его правлении не сохранилось никаких записей, но при его преемнике, Баньяте, также сыне Тугшада (приблизительно 757–782 гг.), в Бухаре произошел ряд мятежей. В начале его правления арабский наместник Бухары был казнен своим начальником, наместником Хорасана, из-за шиитской активности. На самом деле приверженцы шиитской ветви ислама всегда были головной болью центральных властей, однако не они одни создавали проблемы. В 777 г. хариджиты, ультраконсервативная, но весьма активная исламская секта под руководством некоего Юсуфа аль-Барма, подняли мятеж в Бухаре. Вскоре его схватили и казнили, однако другие бунтовщики были готовы подхватить знамя мятежа.
Наиболее значительным стало восстание, поднятое немусульманином по имени Муканна (хорасанский проповедник, руководитель сектантского течения и восстания против Аббасидов, которое в правление халифа аль-Махди охватило всю Трансоксиану. – Пер.), продолжавшееся с 776 по 783 г. и нашедшее множество сторонников в поселениях Бухарского оазиса. Однако сам город оставался под контролем Аббасидов в качестве центра операций против мятежников. О Муканне написано многое, поскольку он проповедовал коммунистическую социальную доктрину, даже совместное владение женами, и искренне верил в метемпсихоз (учение о переселении душ умерших в новые тела людей, животных или растений), заявляя, что сам он является реинкарнацией прежних пророков и даже самого Абу Муслима. Его последователей называли «одетыми в белое», и, несомненно, в их число входило множество инакомыслящих политического, социального и религиозного толка. Потребовалось несколько лет сражений в Бухарском оазисе – как и по всей Трансоксиане, – пока Муканна не был убит, а его сторонники рассеяны.
От Наршахи нам известно, что Баньят сочувствовал последователям Муканны, в результате чего был казнен по приказу халифа Махди примерно в 782 г. В том, что касается его смерти, у Наршахи серьезная путаница, ибо он уверяет, будто Сакан также был предан смерти по указанию халифа. Так как последовательность правителей и хронология смешались, остается лишь строить догадки. Поскольку обоих правителей, как утверждалось, казнили в городе Варахша, в котором советские археологи производили раскопки, мы можем предположить, что двор правителей Бухары – по крайней мере, при исламском правлении – находился, скорее всего, в Варахше, а не в самой Бухаре. Такое предположение вполне соответствует как многим разрозненным литературным записям, так и результатам раскопок, где ос танки стенных росписей и изысканные украшения по штукатурке подтверждают великолепие, если не могущество местных династий Бухары.
Наршахи сообщает нам, что Баньят находился в своей цитадели в Варахше, где попивал со своими сотрапезниками вино, когда заметил быстро приближающихся всадников. Он поинтересовался, не от халифа ли они прибыли, когда те приблизились и, ни слова не говоря, выхватили мечи и срубили Баньяту голову. Так закончил жизнь последний из правителей Бухары, поскольку его преемники больше не обладали властью и даже их земельные владения и имущество были сильно урезаны. Однако монеты надолго пережили влияние династии.
Чеканка монет средневековой Бухары чрезвычайно важна из-за той роли, которую она играла в качестве основы для изготовления серебряных монет в большей части Трансоксианы в исламские времена. Монеты на протяжении длительного времени остаются теми же самыми по своей сути, изменяясь только в части легенд и сплава металлов. На реверсе изображен алтарь огня, обрамленный с обеих сторон узорами, тогда как на аверсе вычеканен правый профиль царя в венце, совершенно очевидно скопированный с Бахрама V (421–439), сасанидского правителя. Мы можем с большой долей вероятности утверждать, что самые ранние серебряные монеты Бухары такого типа датируются неким временем позднее 439 г., но насколько позднее? На самом деле изучение монет Яздагира II (438–457) и Балаша (484–488) указывает на близкое сходство в венцах всех трех правителей и в общем типе монет. Можно предположить, что серии монет бухарских худа появились где-то перед самым началом VI столетия, хотя нельзя исключить, что Наршахи прав, когда говорит, что первым правителем, начавшим чеканить монеты в Бухаре в 40-х гг. VII в., был Кана. Трудно поверить, будто до этого не существовало другой чеканки, хотя, опять же, Наршахи может быть прав в своем утверждении, что ранее в Бухаре ходили монеты Хорезма (и других городов Средней Азии?).
Когда появились арабы, в обращении находились монеты Бухар-худа, и завоеватели продолжали их чеканку. По монетам можно проследить развитие от легенд пахлави ко всем легендам Бухары и ко всем арабским легендам. Я считаю, эти перемены зеркально отражают эволюцию Бухары от местного центра под сильным влиянием Сасанидов к важному панисламскому центру (панисламизм – религиозно-политическая идеология, в основе которой лежат представления о духовном единстве мусульман всего мира вне зависимости от социальной, национальной или государственной принадлежности и о необходимости их политического объединения под властью высшего духовного главы, халифа. – Пер.).
Хотя, как мы уже упоминали, до сих пор остаются неясности относительно точного прочтения бухарских письмен на монетах, их широкое распространение во времена Аббасидов не подлежит сомнению. Исследования советского нумизмата Е. А. Давыдовича убедительно показывают, что все три типа монет Бухар-худа находились в обращении в различных частях Средней Азии в IX и X вв., отличаясь лишь номинальной стоимостью. Монеты, называемые в источниках «массайяби», «гхитрифи» и «мухаммади», хоть и похожие по внешнему виду, отличались качеством сплава – возможно, в приведенном выше нисходящем порядке. «Гхитрифи», в частности, использовались в районе Бухары, а «мухаммади» в Согдиане. Все эти «серебряные» монеты, или дирхемы, были не чисто серебряными, и их стоимость по отношению к более чистым дирхемам остальной части халифата время от времени значительно варьировалась. В любом случае Бухара, по всей видимости, изготавливала свои монеты для местного обращения внутри Трансоксианы даже в поздние исламские периоды, что указывает на растущую значимость города.
Возвращаясь к истории Бухары, мы видим, что столетие между казнью Баньята и приходом Исмаила Самани (эмир из династии Саманидов, основатель государства в Средней Азии. – Пер.), оказалось относительно менее насыщенным событиями периодом по сравнению с более ранней историей.
С 806 по 810 г. внук Насра ибн Сайяра, Рафи, поднял мятеж. Вначале он захватил Самарканд. Жители Бухары и других городов Средней Азии поддержали его против Аббасидов, однако восшествие на престол халифа Мамуна восстановило мир и положило конец мятежу. Помощь тюрков с севера и востока обоим мятежам – Муканны и Рафи – предрекала более позднюю обширную тюркскую миграцию на Ближний Восток. Кочевники оставались постоянной угрозой безопасности оазисов, настолько сильной, что правителям приходилось предпринимать серьезные меры ради защиты от них. Крепостные стены Бухарского оазиса в рассматриваемый период времени перестроили; укреплялись также и другие оазисы Трансоксианы.