Буквоед
Шрифт:
– Что за… – я подошел поближе, желая внимательно рассмотреть происходящее.
Земля зыбучим песком буквально всасывала, поглощала добычу. Сначала совсем медленно, незаметно, постепенно ускоряясь, пока одним окончательным рывком не проглотила лопату до конца.
– Что это было? – выдавил я из себя.
– Здесь место такое, всё что угодно поглотить может, – с явным удовольствием пояснил он, – хочешь камень, хочешь ручку, хочешь шину от машины…
– Шину?
– Ага, – улыбнулся Лёша, не пойми чему радуясь. – Я в детстве с друзьями над этой «дырой» столько экспериментов проводил.
– Куда? – отшатнулся я. – В дыру?!
– Да нет, что Вы. За ограду.
Больше не произнося ни слова, по сугробу вверх и – на твёрдую почву. Теперь между мной и Лёшей не осталось преграды.
– Ну а сейчас – гвоздь программы! – торжественно-шутливо объявил он. Между нами лежало как раз то самое место, где только что исчезла лопата.
– Оглянитесь кругом, – продолжил он руководить.
Сделав, как велено, я не заметил в окружающем мире никаких изменений – всё то же мертвое здание за забором, усыпанная снегом дорога да старые дома, о чём и сообщил Леше.
– Вот и ладненько. А теперь сделайте шаг вперёд.
– Ещё чего! – испугался я, стараясь отступить, но сзади мне преграждала путь металлическая решетка.
– Да не бойтесь, всё уже тысячу раз на себе опробовано.
Я присмотрелся к довольному Лёшиному лицу, но никакого видимого подвоха не заметил. Тяжкий вздох обозначил мой страх. Рисковать, так рисковать!
Я сделал шаг…
Что происходит?! Что это за место?
… Лавина сыплющего с небес снега исчезла. Фонарь не горел. Будки и ограды не было, но чуть впереди появился другой деревянный забор. И самое главное – окна заброшенного цеха ярко светились и оттуда доносился звук работающих прессов или наковален. Металлический звон, от которого внутри росло ощущение опасности, разносился по всей округе.
Я оглянулся в поисках Лёши. Нет, он не исчез. Но в то же время это был не он, а лишь его тень, мутная фигура, не имеющая чётких очертаний. Я видел, что он что-то говорит, но не мог слышать его голос, как если бы он находился за плотной стеклянной стеной.
А земля под ногами… и не земля вовсе, а растянутый кусок резины – мягкая, упругая, зыбкая.
А ещё здесь теплее и чуть тяжелее дышать.
Сделав шаг назад, я вынырнул «оттуда». Снег вновь засыпал всё вокруг, страшный опасный звук ожившего завода исчез, и Лёшин голос успокаивал:
– …ойтесь. Нам по первой тоже было страшно, но затем привыкли.
Я учащённо дышал, стараясь прийти в норму.
– Лёш… пойдем отсюда… – заставлял я себя произносить слова, дававшиеся с таким трудом. – Посидим… где-нибудь…
Вокруг вокзала располагалось много разных забегаловок на любой вкус и кошелёк. Я выбрал бильярдную «Пирамида» и не прогадал. Усевшись за единственный свободный столик, попросили у девочки-официантки по бокалу пива и какой-нибудь несложной снеди.
– А сложная у нас и не водится, – невесёлым голосом то ли пошутила, то ли огрызнулась она.
Я сидел, стараясь прийти в себя, и лишь звуки сталкивающихся шаров всё больше возвращали чувство реальности. Лёша без особого интереса наблюдал за борьбой, развернувшейся на ближайшем столе и ждал, когда я начну спрашивать.
– Рассказывай, – попросил я. Он, как всегда, беззащитно улыбнулся (Ну, что такому человеку в милиции делать?) и с готовностью начал говорить.
– Неподалеку от той «дыры» жила моя бабушка. Меня родители к ней на попечение на всё лето сдавали. Естественно, обзавёлся кучей друзей, от которых так же родители избавлялись на время каникул. Но было и несколько местных. Они-то и спорили с «чужаками» (когда на деньги, когда на сладости), что знают такое место, которое способно поглотить любую вещь размером меньше метра. Мальчишки назвали это явление «дырой в земле».
– А что это за место было, ну, что я видел, стоя на этой «дыре»?
Лёша пожал плечами:
– Не знаю. Мы так новеньких проверяли – кто трусил и не решался встать на это место или с криком убегал после увиденного, тот в нашу банду не допускался. А кто решался и проявлял к этой штуковине любопытство, автоматически становился одним из нас. Босота десятилетняя, а что ещё от нас ждать?!
– Взрослым рассказывали? – я отхлебнул пиво из кружки.
– Конечно. Я лично первое время все уши бабушке прожужжал о странной «дырище». Но что толку? Сами знаете – взрослые никогда не воспринимают детские истории всерьез. Мило поулыбались, взъерошили волосы на голове и «будя».
– Неужели ни один взрослый не соприкоснулся с этой странностью? – не унимался я. Мне почему казалось несправедливым, что таким удивительным явлением никто не заинтересовался.
– Почему же?! Вы, Андрей Иваныч, думаете эту «огнеопасную» будку зря именно на месте дыры поставили и всё ровненько заборчиком высоким огородили? Чтобы народ почем зря не лазил! К «дыре» всякие «горгазовцы» на машинах-лабораториях чуть ли не каждые выходные приезжали. Думаете, это все случайности?
– Вряд ли, – согласился я с Лёшиными рассуждениями.
– И я о том же. Когда заметил слишком большую активность возле «самой обычной газопроводной развилки», начал у бабушки спрашивать. Так она немного знала, хоть и всю жизнь здесь прожила. До этого на месте газоразвилки стоял кирпичный гараж (Кому он к черту здесь нужен?), а ещё раньше – землю прикрывали толстые стальные листы, которые уж слишком быстро разрушались. Буквально за несколько лет кирпич начинал крошиться, а железо разъедало ржавчиной. Вот такая ерунда. Поэтому и приходится тем, кто отвечает за это недоразумение, постоянно какие-то новые постройки придумывать.
– Забавно.
– Не то слово! К тому же «дыра» имеет странный эффект. Предметы может поглощать круглосуточно, а «увидеть» другое место можно только в течение часа – с десяти вечера до одиннадцати.
– Это ты в детстве наэкспериментировал?
– Угу. А чем ещё было летом заниматься да в десять лет? Как мы только ни изголялись с этой странной «дыренью», вспомнить одно удовольствие. Много разных открытий успели сделать…
– Например? – знакомая смесь опасности и любопытства вновь поселилась внутри меня. Приятное чувство.