Бульдог. Хватка
Шрифт:
Петр посмотрел на Ивана уже более доброжелательно. Нет, не пустил он ничего на самотек, а неусыпно следил и за племянником, и за его окружением, и за его увлечениями. А еще ни на минуту не забывал, что любой из рода Романовых может быть использован теми, кому не угоден нынешний государь. Конечно, Александр наследник, и о том объявлено всенародно. Вот только взойдет он на престол в свой час, и никак не раньше. Устраивать из престолонаследия чехарду последнее дело, которое только во вред государству.
– Так что, Петр Алексеевич, если кого и винить, то только себя, – продолжил Туманов. – Ты ведь приказал препятствий в образовании
– Парню уже семнадцать. Образование он получил вполне достойное, к наукам не только способен, но и усидчив, отчего преуспел куда больше своих сверстников. Пора начинать вникать в дела государственные. Потому принимать в них живое участие ему только на пользу. Все мы под Богом ходим. Мало ли как оно все обернется. Не хочу, чтобы он по моей дорожке пошел. Как вспомню, сколько я дров наломал, от злости дыхание перехватывает.
Не врет. Вон как покраснел, от этого бледные уродливые шрамы от оспенных язв проступили более явственно. Иван уже давно привык к отметинам на лице императора и по большому счету не замечал их. Они даже придавали Петру какой-то особый шарм. Но стоило ему разозлиться настолько, чтобы кровь прилила к лицу, как лик его становился даже страшным. Впрочем, это скорее для непривычных к внешности императора.
– Государь, а может, оно и к лучшему, – помяв подбородок, вдруг выдал Туманов.
– Ты это к чему, Иван? Как подобное может быть к лучшему? Ерунду городишь. Не хотелось бы, конечно, от своего слова отступаться, но, видно, придется. И потом, Ямайка по факту еще не является нашей землей. Война еще только начинается, а границы обозначаются мирными договорами. Да и остров наши могли не захватить.
– Метания твои мне понятны, государь. Но сомневаться в своей армии и флоте не след. Да и нет на Ямайке силы, способной противостоять корпусу Меншикова. Даже если половина кораблей сгинула в морской пучине. А уж если вспомнить, сколько сделано за прошедшие годы, так у губернатора Трелони и вовсе нет шансов. А насчет того, как подобное может быть к лучшему… Посуди сам. Кто такой Лешка Савин? Тайный подсыл, к которому сразу отношение неподобающее. Пусть и не открыто, но все же неприязнь будет, и подчас это может отрицательно сказаться на серьезных вопросах. Многие не захотят иметь дело с человеком, пробавлявшимся на шпионской ниве.
– Алексей превосходно изучил тамошние места, оброс деловыми связями, знает, с какой стороны подступиться к тем или иным вопросам. Да лучше его с генерал-губернаторством никто не сладит, – возразил император. – Он уже давно и верно служит российскому престолу и должность эту заслужил. И потом, ты же сам говорил, что за последние пятнадцать лет Савин сильно переменился, из одиночки превратился в толкового начальника и рачительного хозяина.
– И от слов своих не отказываюсь. Но прежнее его занятие во многом будет ему помехой. А теперь представь, что на Ямайке окажется наместник, причем в лице не абы кого, а цесаревича. Не-эт, этот
– Ну это вряд ли. – Теперь пришла очередь Петра задуматься. – Мы тут тоже без дела сидеть не станем. Врежем по самое не балуй. – Быстрый взгляд на Туманова.
– Пусть морячки скажут свое слово. А уж Канцелярия в стороне не останется. Не сомневайся, государь, – уверенно заявил Иван.
– Скажут. Еще как скажут. А мысль с наместником очень даже интересная. Александру при надлежащем советнике куда проще будет наладить мосты в испанские колонии. Шутка сказать, цесаревич российского престола. Одно только это придает огромный вес при переговорах. А открытая торговля с испанцами – это дорогого стоит. Алексей же при наместнике будет тайным советником, эдак ему куда как привычнее. Только Стукалову нужно будет вывернуться наизнанку, но доказать, что русский флот на Карибах – это очень серьезно.
– Думаю, он уже рвет в клочья английские корабли. Георг никогда не держал там по-настоящему серьезный регулярный флот, все больше полагаясь на пиратов и каперов.
– Это да. Кхм. А кто Анне-то скажет?
– Даже не смотри в мою сторону, – тут же открестился Туманов. – С одной стороны, я с ней совладать не могу с тех пор, как ей шестнадцать стукнуло. С другой – дело это как семейное, так и государственное. Так что тебе и объявлять ей свою волю.
– Волю? Это ты лихо сказал. А как закатит она мне скандал, будет мне воля государева.
– Брось, Петр Алексеевич. Дело и впрямь государственное получается. И потом, вспомни деда своего, когда он в Голландии дело корабельное изучал, простым плотником подвизался. И ведь в ту пору у него такого прикрытия в виде Канцелярии и в помине не было. Да его в той же пьяной драке могли зарезать. А что до Анны… Александр же у нее в любимцах. Нет, ну из сыновей-то он. Во-от. Его и подсылай. Пусть, так сказать, привыкает к бремени власти и ответственности.
– И ты думаешь, что это избавит меня от объяснений с ее императорским величеством?
– Я думаю, что это в значительной мере облегчит тебе разговор с ней.
– Что же, в твоих словах есть резон. Ну да с этим пока ладно. Василий! – повысив голос, позвал Петр.
– Да, государь! – тут же появился неизменный денщик.
– Спиридов и Румянцев прибыли?
– Так точно, государь.
– Зови.
– Слушаюсь.
Едва Василий скрылся за дверью, как в кабинет вошли два офицера. Первым шел генерал-майор Румянцев, мужчина слегка за тридцать, высокого роста, крепкого сложения и с отменной выправкой, как и подобает офицеру, прошедшему кадетский корпус с его муштрой и многие годы службы в армии. Оно конечно, Петр не был склонен к беспощадной муштре, но и расхлябанность не одобрял.
Второй, в мундире вице-адмирала, выправкой похвастать не мог. Передвигался так, словно в любую минуту был готов к тому, что пол уйдет у него из-под ног. Ничего удивительного, когда качающаяся палуба оказывается под ногами куда чаще, чем земная твердь. Эскадра под командованием Спиридова редко стояла в гавани, в основном пребывая в море на маневрах. Причем адмирал не стал изменять своему правилу и после того, как стал командующим Балтийским флотом и получил повышение в звании. Разве только разительно изменились масштабы маневров.