Бумажная магия
Шрифт:
Сиони остолбенела.
– Вы… мой благотворитель? – пролепетала она, ощутив легкое головокружение.
Мг. Тейн, поджидавший ее за дверью, приподнял бровь.
Сиони уставилась на конверт.
– Это моя благодарность… письмо… – выдавила она, чувствуя, как в груди часто колотится сердце и сначала шея, а потом и лицо заливаются красной краской. – Моя стипендия… ее дали вы.
Собеседник склонил голову к левому плечу.
– Учиться в Таджис-Прафф – жуткое дело, правда?
– Почему? – спросила она и, сделав паузу, сглотнула, чтобы голос не дрожал. У Сиони вдруг заболело горло. –
Она с детства понимала, что сможет поступить в подготовительную школу магов – а без этого ее никто не принял бы в подмастерья, – только если добудет финансовую поддержку. Сиони прилежно училась в средней школе и затем подала заявление в Таджис-Прафф. Сперва ее действительно порекомендовали на учебную стипендию Мюллера, но потом девушке без каких-либо объяснений просто отказали! Убитая горем Сиони собрала вещи и приготовилась к отъезду в Уксбридж, где рассчитывала найти работу домашней прислуги и накопить денег на поступление в кулинарное училище. За четыре дня до намеченной даты отъезда руководство Таджис-Прафф сообщило ей о возможности получить анонимную стипендию в размере пятнадцати тысяч фунтов! Деньги позволяли Сиони оплатить год обучения в Таджис-Прафф, включая расходы на книги и жилье. Случилось чудо – ни один банк не согласился бы дать кому-то из обитателей трущоб Уайтчепелс-милл-сквотс такую огромную сумму. Сиони знала это по собственному опыту.
Прочитав телеграмму, Сиони расплакалась. И на следующий день написала благодарственное письмо.
А мг. Тейн – человек, которого она ни разу не видела вплоть до нынешнего утра и которого восприняла как сумасшедшего колдуна, – оказался ее анонимным благодетелем! Он дал ей деньги, даже не рассчитывая когда-нибудь вернуть их! Мг. Тейн проявил неслыханную щедрость и даже не потрудился представиться…
Да и сейчас мг. Тейн ничего не ответил Сиони.
– Ну что, пойдемте? – спросил он и махнул рукой, как будто отбросил ее вопрос в сторону.
Сиони поняла – этот жест закрывал тему. Если бы мг. Тейн хотел поговорить о стипендии и высказать свои соображения, ему достаточно было бы просто указать в письме свое имя.
Ошарашенная Сиони положила письмо на место. Потирая шею и затылок, она поплелась следом за магом по коридору и далее через кухню и столовую. Ему-то, может, и все равно, но она должна кое-что выяснить!
На лестнице Сиони набралась храбрости.
– Вы заказали мое распределение? – спросила она.
– Уверяю, то, что вас направили сюда, – чистое совпадение. Или неудачная шутка мага Эйвиоски. Если, конечно, это можно назвать шуткой. Я всегда считал ее несколько… суховатой.
Совпадение! Вконец ошалевшая Сиони потеряла дар речи и потащилась за мг. Тейном в библиотеку. На полу лежала ее форма подмастерья. Сиони надела передник, но к цилиндру не притронулась. Он ведь предназначался для официальных появлений на публике.
Мг. Тейн развернул кресло и усадил туда Сиони. Взяв со стола дюжину листов бумаги и нечто вроде разделочной доски, он по-свойски устроился прямо на зеленом коврике – при этом полы его несоразмерно большого пальто раскинулись вокруг, как женская юбка.
– Я… я могу уступить вам кресло, – предложила Сиони.
Она до сих пор испытывала разочарование из-за того, что ей пришлось стать Складывательницей, а кроме того, ей было неловко сидеть перед мг. Тейном. Он столько для нее сделал, а она не имеет никакого представления о причинах его поступка! Между прочим, Сиони отправляла своему благодетелю письмо целых четыре раза (оно трижды возвращалось к ней), пока не попало по нужному адресу.
Впрочем, нигде – ни на уроках, ни в учебнике по этикету – не говорилось о том, как нужно вести себя в столь щекотливой ситуации.
– Пустяки, – буркнул мг. Тейн, склоняясь над доской и не замечая того, что волосы упали ему на щеки, а длинные рукава закрыли кисти рук. – У меня есть свои привычки. Я никогда ничего не Складываю на коленях.
Спутанные мысли Сиони зацепились за последнюю фразу.
– На чьих-то коленях или только на ваших? – выпалила она.
Мг. Тейн метнул на нее быстрый взгляд, и Сиони уловила в зеленых глазах мага лукавые искорки – однако смех так и не сорвался с его губ.
– Полагаю, если я начну Складывать на коленях постороннего человека, он сочтет меня эксцентричным, не правда ли?
– Вас и без того могут счесть эксцентричным, – заявила Сиони и едва не прикусила себе язык.
Что она говорит? Сиони зарделась. До того как она увидела филантропа воочию, все казалось куда более легким! А теперь даже взлелеянная на протяжении почти всей жизни раздражительность не могла бы ее сейчас спасти. Как же выйти из неловкого положения? Пожалуй, лучше всего притвориться, что минуту назад не случилось ровно ничего из ряда вон выходящего. Так будет проще, и ее благотворитель-наставник останется доволен.
К счастью, мг. Тейн улыбнулся и как ни в чем не бывало постучал костяшками пальцев по разделочной доске.
– Весь мир состоит из Складок, – объяснял маг, сворачивая квадратный лист оранжевой бумаги несколько раз пополам. – Но вы, Сиони, конечно же, в курсе азов. Суть в том, чтобы сделать Складки правильно. Их надо расположить единственно верным образом, иначе заклинания не сработают. Точно так же, как нельзя заклинать зеркало, если оно не может дать точного отражения.
– Или испечь фруктовый пирог, не имея нужных ингредиентов, – робко вставила Сиони.
Мг. Тейн снова кивнул в ответ, но ученица почувствовала, что даже столь скромный знак одобрения безумно важен для нее. Сиони пытливо наблюдала, как мг. Тейн так и этак поворачивал листок, аккуратно сгибая его в разных частях. Бумага слушалась мага и, можно сказать, текла под его пальцами, как вода, – мг. Тейну не требовалось прибегать к дополнительным усилиям, чтобы заставить материал повиноваться его воле.
А Сиони ловила движения, откладывая их в памяти одно за другим.
Мг. Тейн смастерил нечто вроде воздушного змея и развернул плоскую фигурку в высокий кристалл. Не слишком сложно. Однако Сиони не разглядела в бумаге птицу до тех пор, пока мг. Тейн не приблизился к завершению своей работы. Птаха получилась не похожей на тех, что висели в столовой, – у нее была изящная шейка, широкий хвост и треугольные крылья, сходившиеся на концах до игольной остроты. Подняв свое произведение на ладони, мг. Тейн произнес: