Бумажные цветы

Джиллиан Алекс

Бумажная девочка никогда не состарится.

Ник слышал эти слова… И, похоже, что не единожды.

Он присел на корточки возле кровати и наклонился вперед, вглядываясь в очаровавшее его лицо.

— Она очень красива. — прошептал он. И скорее, почувствовал, чем увидел, как кивнул Игорь Владимирович.

«Я

люблю ее». Эта мысль стала следующей. Она закрепилась в мозгу Никиты Скворцова, чтобы остаться там навсегда.

— Что мне сделать, чтобы помочь ей? — он на минуту оторвался от созерцания прекрасного лика девушки, чтобы взглянуть на доктора.

Игорь Владимирович не успел ответить. С кровати послышался взволнованный вздох. Мирослава открыла глаза. Ник потерялся и растворился в них. Зелень цветущей весны, чистейший изумруд и малахит. Десятки оттенков отразили изумительные глаза Мирославы Казанцевой.

— Я вижу тебя. — дрогнули в улыбке губы. Улыбка, зародившаяся в уголках губ, постепенно расцвела, проникнув в глаза. — Ты настоящий.

Девушка протянула тонкое запястье, и Ник коснулся ее прохладных пальцев, чтобы в следующее мгновенье крепко и уверенно сжать в своей руке.

— И ты живой. — прошептала Мира.

— Ты тоже, Мирослава. Ты тоже.

Слова дались ему с трудом. Его первые настоящие слова.

Удивительно — это их первая настоящая встреча, а они уже знают друг о друге все.

Девушка и молодой человек еще долго смотрели друг на друга, продолжая улыбаться своим тайным мыслям, не произнося ни слова.

— Мы должны уехать, Мира. — оборвав волшебный момент, произнес Никита. Взгляд девушки потемнел.

— Куда?

— Туда, где были счастливы и снова будем, но сначала ты должна помочь мне.

— Я обещаю. Мы обещаем… — глаза Мирославы сверкнули.

Эпилог

Душа

твоя для меня бесценное сокровище, и если бы она заболела, она все равно оставалась бы моим сокровищем; если бы ты неистовствовала, я держал бы тебя в своих объятиях, а не надел бы на тебя смирительную рубашку. Твое прикосновение, даже в припадке безумия, имело бы все ту же прелесть для меня. Если бы ты набросилась на меня с такой же яростью, как эта женщина сегодня утром, я обнял бы тебя не только нежно, но и горячо. Я бы не отстранился от тебя с отвращением, и в твои тихие минуты у тебя не было бы иного стража, иной сиделки, кроме меня. Я был бы всегда возле тебя и ходил бы за тобой с неутомимой нежностью, даже если бы ты никогда не улыбнулась мне, и не уставал бы смотреть в твои глаза, если бы даже они не узнавали меня.

Бронте Ш. «Джейн Эйр».

Дневник Никиты Скворцова

Я вернулся домой в крайне взволнованном состоянии. Не смотря на довлеющие надо мной сомнения и тревоги, я чувствовал себя собранным, уверенным и сильным. Я обрел цель и знал, что должен делать дальше. А получится ли? Гарантий не может предоставить даже бог. Время рассудит и расставит все по своим местам.

Я верю.

Я знаю.

И я люблю.

Если Мира не сможет обрести свободу в этом мире, где правят разум и границы, я последую за ней в другие… Я готов к сражению, я готов проиграть. Но не готов жить без нее.

И больше мне нечего добавить. Это последняя строчка. Все, что важно, я уже сказал. Мы будем вместе, чтобы не произошло.