Бумажные призраки
Шрифт:
– Это не наша собака.
– Б-а-р-ф-л-и, – вмешивается Карл.
Мне не нравится, как он на нее смотрит.
– Барфли? – хихикает Дейзи, набирая имя.
– Верно.
– Фамилия?
– Смит, – поспешно отвечаю я. – Наша фамилия Смит. И мы не местные, так что все остальные вопросы можете не задавать. Я заплачу наличными.
– Ли – это не второе имя, а окончание, – уточняет Карл, беспардонно разглядывая протез одноногого соседа. Военный в отставке, думаю я. Немецкая овчарка у его ног выглядит так, будто готова по первому же слову
– У моего отца не было руки, тоже протез носил, – говорит Карл в пустоту. – Руку ему оттяпал сенной пресс на ферме у дедушки. Он говорил, что душа, верно, и впрямь существует, раз он до сих пор чувствует оторванными пальцами струны любимого банджо.
– Замолчи, – шиплю я, виновато косясь на инвалида.
Не помню, чтобы Карл упоминал на суде такие леденящие душу подробности. А ферма у его дедушки действительно была. Я не отметила ее на карте, но могу безошибочно ткнуть в нее пальцем даже с завязанными глазами. Она находится на западе Техаса, в сотнях миль от нас. В моих кошмарах это огромное бесконечное кладбище, на котором я копаю и копаю землю, как прилежный муравей.
В комнате воцаряется мертвая тишина.
Доктор Киви.
Я перевожу взгляд на ее бордовую хирургическую шапочку Техасского аграрно-технического университета – чтобы не смотреть на единственный сгусток крови у нее на животе (она словно только что выпотрошила оленя) и на краешек железной каталки у нее за спиной, с которого свешивается неподвижный хвост Барфли.
Я глотаю слезы – из-за чужой собаки. Моя одежда перемазана кровью. На меня пялится вся ветеринарная клиника.
Как же быстро пошли прахом мои планы.
15
Я словно бы смотрю видеозапись разговора Карла с моей милой умной сестрой. Он пытается очаровать ее. Одурачить. Как ему это удалось? Я должна знать. Должна увидеть своими глазами.
Пока доктор Киви рассказывает мне об операции, Карл в противоположном углу приемной уже вовсю флиртует с Дейзи. Та улыбается и сверкает розовыми резиночками на брекетах. Ее длинная коса шоколадного цвета, кое-как обернутая вокруг головы, падает за спину.
Убери руку с ее плеча! С этих дурацких котят «хелло китти».
Я наконец поняла, в чем заключается неуловимое сходство Дейзи с моей сестрой. В их сиянии.
До меня долетают лишь обрывки отчета доктора Киви о проведенной операции и состоянии пса. В его бедре сидела пуля двадцать второго калибра, внутренние органы не повреждены, чипа нет. Лучше оставить его на ночь под медицинским наблюдением.
– Вы вообще слушаете? – раздраженно спрашивает доктор Киви. – Дейзи согласилась одну ночь подержать вашего пса здесь, бесплатно. Она за ним присмотрит. Ей все равно нужно добирать часы для поступления в Гарвард.
Я рассеянно киваю. Надо срочно выдернуть Карла из орбиты Дейзи. Видео перед моими глазами перематывается вперед: я вижу, что он сделает с этой
– Карл. – Я поворачиваюсь к нему, повышаю голос: – Карл!
Он пожимает плечами и кланяется Дейзи.
– Хозяйка зовет.
На улице, оставшись с Карлом наедине, я не испытываю облегчения. Он вновь услужливо открывает заднюю дверь. Да что ж такое с этим задним сиденьем?!
Я захлопываю дверь.
– Садись вперед. Живо.
– Дейзи говорит, она не может приютить Барфли – у ее мамы аллергия на собак. И еще мама любит пинаться.
– Мы. Не. Берем. Собаку.
Дейзи теперь в своем желтеньком домике, в полной безопасности.
Я сажусь за руль, и в нос ударяет запах его пота – или подстреленной псины, или того и другого. Все хорошо, говорю я себе. После операции у меня осталось 3473,43 доллара (это с учетом щедрых чаевых, которые направо и налево раздавал Карл). Пересчитав наличные, я убедилась, что в общей сложности он украл у меня шестьдесят баксов. Значит, сейчас у него не больше тридцати. От этого становится немного легче.
Я утешаю себя тем, что из-за собаки и внеплановой ночевки мы отстанем от графика всего на несколько сотен миль. Если я брошу пса в клинике, есть вероятность, что Карл уйдет в себя, замкнется. Так что надо проводить время с пользой. Например – выяснить, где можно пораньше оставить арендованную машину. Купить немного собачьего корма, одноразовые простыни и покрывало для роскошного кожаного сиденья «Бьюика». Угостить Карла «Дримсиклом». Уговорить его постричься и немного закрасить седину. При необходимости можно даже побрить его налысо.
Карлу нет дела до моих душевных метаний. Он разворачивает напечатанный на принтере буклет, который, видимо, взял с заваленной бумагами стойки в ветеринарной клинике. Мне видно только паутину черных веток и чье-то имя – Матфей. Подозреваю, это мольба о помощи какого-нибудь садовника. Если стрижет деревья он так же плохо, как их рисует, то скоро явно останется без работы. Карл с головой погружается в чтение.
Я считаю до трех.
– Карл. Услышь меня. Ты ставишь слишком много новых условий. Хватит.
Он бросает на меня тяжелый взгляд.
– Наш священник всегда говорил «Услышьте», перед тем как зачитать цитату из Библии. Я воспринимал это как приказ.
Карл сует мне под нос открытый буклет.
«Помни!» – написано там.
«Матфей, 13.42».
Не имя, а номер главы и стиха из Библии про огненную печь. Он переворачивает буклет и указывает мне на нарисованную от руки карту с крошечным крестиком неподалеку от проселочной дороги.
Не там ли Карл похоронил Рейчел?
– Услышь меня, – говорит он. – Я ставлю новое условие. Мы едем сюда.