Бумажные призраки
Шрифт:
Открываю багажник и нагибаюсь за чемоданом. Карл, даже глазом не моргнув, сам поднимает чемодан и закидывает его в багажник. Захлопывает дверцу. Я не удивлена. Он очень сильный и уже стал на пару дюймов выше, чем казался у миссис Ти. Выше и грознее. В отчете о приеме жильца миссис Ти указала его рост: пять футов одиннадцать дюймов. В старых полицейских отчетах стоят цифры 6’3”. И там, и там говорится, что через неделю ему исполнится шестьдесят два.
Карл открывает заднюю дверь и напоследок окидывает взглядом тюрьму миссис Ти – двухэтажный викторианский дом,
В одном из окон на втором этаже открывается ставня.
Карл жизнерадостно салютует двумя пальцами.
Паралич левой руки. Признаться, я очень рассчитывала на эти убедительные слова из медицинского заключения. Но Карл только что легко и непринужденно отсалютовал кому-то левой рукой. До сих пор в моем присутствии он все делал правой – и ею же он сейчас придерживает дверь машины.
Я подхожу, захлопываю заднюю дверь и открываю переднюю.
– Назад тебе нельзя, поедешь впереди. Сюда… – чуть не добавила «пап». Сюда, пап. Нормально я вошла в роль.
– Да я просто из вежливости.
Карл садится вперед, опускает стекло, с одобрением отмечает его мягкий и бесшумный ход. Снова поднимает. Опускает. Будто пробует свободу на вкус.
Затем кладет на консоль знакомый желтый листок.
– Это список условий. На случай, если ты забыла.
– Не забыла и не забуду.
Завожу машину. Трогаюсь. Полжизни я готовилась к встрече с Карлом, но теперь меня охватывает ужас: вдруг десяти дней окажется мало?
5
Рейчел врала маме.
– Я же пообещала, мы никуда не пойдем! – Каждое слово туго набито яростью.
Моя сестра вынуждена торчать дома из-за меня. Ее не отпустили к подруге с ночевкой, потому что родителям срочно понадобилось посетить свадьбу близкого (дважды разведенного) друга, а оставлять меня одну нельзя.
И вот, как и следовало ожидать, началась гроза.
Когда родители уезжали, небо было ясным и светлым.
Как только сестра завязала шнурки на побитых жизнью «найках», я поняла, куда она собралась – к огромной подземной трубе рядом с ближайшим ручьем, где она частенько искала «сокровища». Паводки приносили туда всякий мусор. Четырнадцать прыжков по торчащим из ручья валунам – и ты в трубе. Чего мы там только ни находили! Старинную бутылку, серебряное кольцо, даже кошелек с пятьюдесятью размокшими долларами.
Мы уже почти спустились к ручью, когда на воде показались первые круги от дождя – и гнев моментально покинул Рейчел.
– Зря пришли. Идем домой.
Тут мы услышали крик. Внизу, в сотне ярдов от нас, в ржавой подземной трубе стоял и размахивал руками мальчик. Дождь лил стеной, ручей кипел и пенился. Вода в рукотворной пещере поднялась мальчику по колено (обычно там пара дюймов грязи, не больше), и он явно боялся выбираться на берег по камням.
Рейчел властно схватила меня за плечо.
– Жди здесь. Ни шагу. Поняла? С тобой ничего не случится, я никогда, никогда этого не допущу.
Не успела я ответить, как она рванула к ручью и в считаные секунды вышла на берег. Я стояла на месте и неотрывно наблюдала за сестрой: та выделывала опасные пируэты, прыгая с камня на камень. Вот только самих камней было не видно, они полностью ушли под воду. Рейчел прыгала по памяти.
Знаю, они с мальчиком перебрались через ручей очень быстро. Но мне казалось, что прошла целая вечность. В какой-то момент мальчик оступился и упал в воду, и остаток пути они прошли вброд. Вода была ему по шейку.
Мы вместе выбрались на дорогу, притихшие и мокрые насквозь. Рейчел шла посередине и держала нас за руки. Мы проводили мальчика домой – он жил неподалеку – и даже не спросили, что он скажет родителям. На прощание он крепко обнял Рейчел и сказал «спасибо». С тех пор я его больше не видела.
Мы с сестрой оставили тот случай в тайне. Домой мы пришли задолго до возвращения родителей, Рейчел сразу же забросила меня в душ, сварила какао, выдала мне одну из своих мягчайших футболок и сунула меня под одеяло.
– Спишь? – спросила я ночью черную пустоту между нашими кроватями.
– Да, – сонно ответила Рейчел. – Что такое?
– Я думала, ты умрешь. Пожалуйста, не умирай. – Я сдавленно всхлипнула.
Рейчел залезла ко мне под одеяло и крепко обняла. По сей день, сворачиваясь в клубок, я ощущаю на спине тепло ее тела.
Наверное, с каждым в детстве случалось что-то подобное. Беда в тот раз прошла мимо. Может, ручей был не такой уж глубокий и бурный, расстояние между камнями не такое уж и большое, и Рейчел ничто не угрожало.
Одно я знаю точно: в тот вечер моя сестра ходила по воде.
6
Я аккуратно разложила фотографии на письменном столе гостиничного номера: по пять в ряд. Широко раскрытые глаза и закрытые. Детские ножки и желтые зубы. Отрезанные головы и бегущие ноги. Некоторые снимки не имеют отношения к делу; я подложила их нарочно, чтобы отфильтровать заведомую ложь. Другие – молчаливые свидетели страшных дел. Один лишь Карл способен развязать им язык.
Это его первое испытание. Проведя пару часов в машине, он нетерпеливо ерзает в кресле перед телевизором – видно, мечтает в кои-то веки посмотреть любимые передачи в спокойной обстановке, не препираясь с другими жильцами.
Всего на столе лежит двадцать фотографий. Никаких художеств, простые снимки без затей. Еще штук пятьдесят ждут своего часа в ярко-зеленом пластиковом контейнере фирмы «Таппервер» в багажнике моей арендованной машины.
Семейные пикники и дни рождения, сочельники и пасхи, выпускные и свадьбы. Когда я вижу счастливые лица на фотографиях, то сразу представляю, как под красивым внешним слоем копошатся черви. Папаши-драчуны, неверные жены, подарки для галочки. Тухлые яйца.