Бумажные розы
Шрифт:
Поскольку они были в помещении, Тайлер мял шляпу в руках. Но после слов Эви он нахлобучил ее на голову и взял девушку под руку. Он решил очаровать ее любыми способами, даже если для этого придется расшибиться в лепешку.
— Рад вас снова видеть, мисс Пейтон. Пообедаем? — Заметив, как дрожит ее рука, он тут же пожалел о своем сарказме. Что же это такое? Он и в самом деле превращается в последнего негодяя. Со вздохом похлопав ее по руке, он шепнул: — У меня нет оружия, Эви. Умоляю, не улыбайтесь и не выставляйте напоказ свой наряд. Иначе на вас набросятся все местные мужчины. Вы же не хотите забрызгать эти красивые кружева моей кровью?
Эви быстро взглянула на него, но, увидев смешинки в его глазах, расслабилась. К Тайлеру вернулась вся сила его обаяния. Такого его нечего опасаться. Худо придется лишь в том случае, если эта маска спадет и из-под нее покажется другой человек…
— Держите свои руки при себе, сэр. От вас требуется только дать мне поесть. Я буду вам очень обязана. Признаться, умираю с голоду.
— Будете мне обязаны? Это уже интересно. Пойдемте.
Смеясь и весело переговариваясь, они спустились по лестнице и вышли на яркое солнце. Сторонний наблюдатель ни за что не узнал бы в молодом человеке профессионального игрока, который никогда не проигрывает и ловко стреляет из винтовки. А в очаровательной девушке — первоклассную лгунью и незаконнорожденную дочь неизвестных родителей, до которой никому нет дела. Со стороны Тайлер и Эви походили на влюбленную парочку, на джентльмена и леди, которым на роду написано быть вместе.
Модное платье Эви смотрелось нелепо на фоне убогого кафе, куда отвел ее Тайлер. Свет поступал в зал через одно-единственное, засиженное мухами окно. Обстановку дополнял красовавшийся на стойке стеклянный кувшин с теплым пивом. Они сели на деревянные жесткие стулья перед столом без скатерти, а обслужить их подошел какой-то босоногий парнишка в замызганном переднике. Еда, правда, оказалась горячей и обильной.
Через некоторое время, когда они уже почти утолили голод, пришло время для разговора.
— Вы обещали дать мне объяснения, — напомнила Эви Тайлеру, когда тот вновь налил себе пива.
Отхлебнув, он обратил на сидевшую перед ним молодую женщину изучающий взгляд. На вид ей было не больше двадцати. В ее возрасте он был уже взрослым мужчиной. Война заставляет людей мужать раньше срока. Но что же из этого милого ребенка так скоро сделало женщину? Он, конечно, сознавал, что сам приложил к этому руку, но… Что он, в сущности, сделал? Лишь сорвал с нее последний покров девственности. Но и без того Эви Пейтон уже не была невинным ребенком.
— У меня скверный характер, — буркнул он.
— Это я заметила.
Тайлер отставил стакан и нахмурился.
— Что вы от меня хотите? Бен мой единственный и лучший друг. Мы вместе росли. Он научил меня забрасывать удочку и ездить верхом. Предполагалось, что Бен станет моим рабом, но он был ближе мне, чем родные старшие братья: из-за большой разницы в возрасте мы с трудом находили с ними общий язык, и у них были свои заботы.
— И вы, значит, всегда так обращаетесь со своими лучшими друзьями? Орете на них, беснуетесь?
Тайлер нервно заерзал на стуле:
— Его никто не просил подставлять себя под пули. Если хотите знать, он вообще не хотел ехать в Техас, а мечтал вернуться к семье.
Хлопнула входная дверь, но они не обращали на вошедших внимания до тех пор, пока один из них, запнувшись о неровную половицу, не поставил свободный стул между ними. Это был Дэниел. А опустился на стул Бен.
— Мы все ждали, когда вы вернетесь, и под конец порядком встревожились. Уже думали, что кого-то из вас придется, чего доброго, вынимать из петли. Прошу прощения, если помешали. — С этими словами Бен пододвинул к себе кувшин и стакан Тайлера, а Дэниел тем временем пододвинул для себя еще один свободный стул.
Юноша бросил на Эви встревоженный взгляд, но та спокойно вытирала пальцы о носовой платок, поскольку в заведении не было салфеток.
— Совсем нет, мистер Бенджамен. — Эви бросила на Тайлера холодный взгляд. — Нас так и не представили друг другу, так что извините, что я вас так называю.
— Вообще-то он Бенджамен Уилкерсон Третий, — буркнул Тайлер. — Последнее пишется словом, а не римскими цифрами. Он не император, а всего лишь чернокожий выскочка.
Бен ухмыльнулся и сложил руки на груди.
— Видит Бог, моя мама прочила мне более достойное место в жизни.
Тайлер крикнул, чтобы им принесли еще кувшин и два стакана. Кроме них, в кафе не было посетителей, но на зов никто не откликнулся. Тогда, криво усмехнувшись Бену, Тайлер пожал плечами и поднялся:
— Прошу прощения, леди и джентльмены, но я вынужден сейчас воздать должное одной моей вредной привычке. Продолжайте пока без меня.
Бен лишь шумно вздохнул и смиренно повесил голову. Понимая, что он ушел вовсе не для того, чтобы выкурить черуту, Эви смотрела ему вслед с некоторым беспокойством. Походка у Тайлера была нехорошая, хищная, по-кошачьи двигались лопатки на спине. За время их знакомства Эви уже кое-что успела узнать про Тайлера Монтейна. В частности то, что его внешняя неторопливость и даже леность обманчивы.
Вот он скрылся за дверью кухни, и спустя несколько секунд до них донеслись обрывки истерического вопля. Что-то насчет «вонючих черномазых» и того, что «им не место в моем заведении». После этого поднялся шум, раздались звон разбитого стекла и звук глухого удара.
Спустя пару минут из кухни появился сначала Тайлер, отряхивавший пыль со своего сюртука, а вслед за ним тот мальчишка, который обслуживал их столик ранее, с подносом, на котором стояли кувшин с пивом и стаканы. На лице его было написано скорее потрясение, чем обида. В глазах мелькнуло любопытство, обращенное на гостей заведения. Молча обслужив их, он убежал обратно.
Тайлер тем временем вновь занял свое место за столом и налил стакан пива.
— Бенджамен был третьим сыном у своей матери. Первые двое, которых тоже называли этим именем, умерли в младенчестве, но мать Бена… О, это была настойчивая женщина! Как и некоторые другие, которых я знаю.
Эви вспыхнула, а Тайлер блаженно улыбнулся. Он наконец-то достал ее. Не там, где ему хотелось бы, но все же. Приятно было сознавать, что теперь у него есть против нее козырь, который в случае чего пригодится.