Бумажный герой
Шрифт:
Некоторые книги Александра Давыдова
Апокриф или сон про ангела (1997)
Повесть о безымянном духе и черной матушке (2004)
49 дней с родными душами (2005)
Три шага к себе… (2005)
Песнь (2005)
Свидетель жизни (2006)
Французская поэзия от романтиков до постмодернистов (2008), избраннные переводы
Гений современности (2010)
Из
Александр Давыдов занимает уникальное место среди авторов современной российской интеллектуальной прозы. Интеллектуальной прозой, дистанцируясь от так называемой «авангардной литературы», мы считаем прозу, не рассчитанную на коммерческий успех. Учитывая эту «нерассчитанность», достойно удивления количество опубликованных А. Давыдовым произведений. Среди авторов этого вида художественной прозы он явный чемпион. Но не одно это составляет уникальность интервьюируемого автора. Пожалуй, ни о ком другом не было столько высказываний рецензентов и критиков. «Это и есть язык новых поколений, нового века и нового тысячелетия», – оценил его стиль филолог и публицист Лев Копелев. Другие отмечали парадоксальность и напряженность мысли в его произведениях. Особое слово сказано и о его лирическом герое – безумном повествователе, погруженном в космичность трепетного призрачного мира, и о его юморе и иронии, густо смешанной с самоиронией, что позволяет разрядить напряженность мысли и устремиться к познанию вечных ценностей, столь любезных традиционному складу ума.
Произведение Александра Давыдова – редкий образец современной философской притчи. Если раньше притча скорее демонстрировала сформировавшуюся сумму взглядов, то сейчас она – отражение их поиска, перемены. Начинается с того, что «гораздо ближе и понятней птолемеевская модель… а вовсе не пропасть, набитая звездами», с представления о гениальном как примитивном и достоверном, с утерянного рая детства – но оказывается, что из всего этого получается «бездушный кумир, глядевший пустоглазо, угрюмо, жестоко и требовательно, – униженье для всех нас и пустая растрава душе». Так что же творчество? Саморастрата, ведущая лишь к усталости? Отчасти да, но не только, и творение всегда бесконечно. Текст постоянно разрушает то, что построил, и заканчивается началом: «Раздел 1 (он же последний)». И в своих заметках о метафизисе Давыдов вроде бы отрицает постмодернистскую игру, но играет сам, смешивая воззрения и времена. Но, видимо, именно тут и есть метафизика – в постоянной перемене, в рассмотрении вопроса с возможно большего количества сторон, а не в попытке выдать очередной рецепт на все случаи жизни.
«Какое искусство может выразить в полноте воздух, ширь, полет, сюжет речной излучины… а главное – этот восторг души, мимолетный, однако истинный до самого конца? …И мне почудилось, что, коль удастся запечатлеть навсегда этот ускользающий миг не корявым наброском, а точно, в полноте, как он есть, это и будет явленьем вечной красоты, что спасет мир…»
Это размышляет не один из участников (сб. «Новый метафизис». – Ред.), а герой моноповести Александра Давыдова «Сотворенье шедевра, или Пьета Ронданини». Герой живет то ли в условно архаизированном будущем, то ли во всех эпохах сразу; это собирательный образ Художника, из века в век ищущего истину. Творец сотворяет «шедевр», которому предстоит спасти мир, то есть решает именно задачу метафизиса, как ее постулируют большинство авторов сборника, причем комментируют свою деятельность почти теми же словами. Финал вынуждает вспомнить борхесовского «Пьера Менара, автора “Дон Кихота”»: в итоге шедевром оказывается «Пьета Ронданини» – последнее, незавершенное произведение Микеланджело.
Самая объемная и интересная публикация (в сборнике «Весть», где также был опубликован роман «Москва – Петушки» Вен. Ерофеева. – Ред.) – «Сто дней» Александра Давыдова. Многие сцены романа и образы очень красивы, а язык полон игры слов и юмора.