Бумеранг из юности
Шрифт:
Они посидели ещё с полчаса. За это время она вытянула из Михаила ровно столько, сколько он о себе захотел рассказать. Учился в Свердловске, в лесотехническом институте. Сюда приехал знакомиться с новым местом работы. Хотя окончательно неизвестно, станет ли здесь работать. В институте была военная кафедра, он получил звание лейтенанта, и осенью его направляют на два года в армию. Сегодня утром с местным лесником пошли осматривать и размечать делянки для вырубки леса. Чтобы ускорить это дело, разошлись. Как дал блуда, понять не может.
Солнце между тем опустилось к горизонту. Становилось прохладно, и они перешли в избушку. Михаил принялся хозяйничать.
Она призналась себе: новый знакомый понравился ей. Понравился как-то иначе, чем Леонид. Она невольно сравнивала этих парней. Внешне Михаил проигрывал. Среднего роста, коренастый и светловолосый, с ярко выраженными "девичьими" глазами и курносым носом, характерным для русских людей из уральской глубинки. Михаил казался простым, понятным, ясным и располагал к себе, как располагают чистые, пусть немного и наивные, деревенские люди. Вместе с тем он был не так прост, каким на первый взгляд казался. Она угадывала в нём природный ум и интеллект, которые он старался особенно не демонстрировать.
Леонид, высокого роста, с зычным голосом, похожий на молодого артиста Ланового, смотрелся иначе. Скептическое выражение на лице, умение поставить себя в любой среде, преподнести с лучшей стороны свои достоинства выделяли его среди сверстников. Хорошая память и эрудиция позволяли ему проявлять определённый снобизм, чувство интеллектуального превосходства над людьми. Манеры его были более развязны. Кате он казался человеком сложным и очень рациональным. Но был ли этот "сложный" парень более интересным, чем "простой" Михаил?
Михаил между делом включил свой небольшой транзисторный приёмник и поймал мелодию, ведущей в которой была свирель. Катя смотрела на парня и удивлялась тому, чего никогда не видела в Леониде. Оказывается, мужчины могут быть натурами вполне романтическими и чувствительными. Когда-то велись споры, противопоставлявшие "физиков" и "лириков". Михаил явно относился к "лирикам". Так слушать свирель мог только человек, которому мелодия и инструмент действительно нравились. Он слушал музыку не с равнодушной скептической маской, какую демонстрировал Леонид, если обстоятельства вынуждали его это делать. На лице Михаила отражались чувства, целая гамма чувств.
Музыка закончилась, и Михаил внезапно поймал на себе оценивающий взгляд Кати. Он тоже думал о ней. Девушка приглянулась ему сразу. Парень размышлял не о внутреннем мире встретившейся в тайге незнакомки (чтобы понять его, требовалось время), а исключительно о её внешности. Привлекательное лицо, красивая фигура с хорошо развитой грудью, упругое, пышущее здоровьем тело любого парня не могли оставить равнодушным. У неё очень приятный тембр голоса и особые, восхитительные и добрые глаза, излучавшие притягательность и теплоту. Хороши и губы…
Глаза их встретились. Ему стало неловко, будто она подслушала или угадала его мысли. Чтобы скрыть смущение, кивнул на транзистор:
– У нас с тобой это единственное развлечение, хоть какая-то связь с большим миром…
Она уловила его смущение и ответила с некоторой загадочностью:
– Ну почему единственное? Развлекались ведь как-то люди, когда радиоприёмников не было… И вообще… давай уже
Катя сняла возникшую было напряжённость, и они сели наконец ужинать. С большим аппетитом ели и продолжали беседовать, узнавая друг о друге всё новые подробности. Когда закончили трапезу, уже стемнело. Наступил снова неловкий момент. Нужно было укладываться спать, а топчан в избушке один и не так широк, чтобы на нём без тесноты могли разместиться два человека. Спать на голом полу без матраца и одеяла смог бы только смертельно уставший или "в доску" пьяный человек. Оба думали об этом, но выжидали. Наконец, Михаил предложил вариант:
– Топчан у нас один… Придётся спать по очереди. Ты ложись, я буду сидеть на охране. Когда выспишься, прилягу я.
Девушка чувствовала: парень говорит не то, о чём думает, но сделала вид, что покорно с его предложением согласилась:
– Как скажешь, мой спаситель… Будем спать по очереди.
Катя была более искушённой в любовных делах, чем Михаил. Она не считала себя ханжой и по молодости соблюдение старинных традиций в век электроники признавала за пережиток. Да и нравы в мединституте, в сравнении с другими вузами, уже в то время были более свободными. С Леонидом они жили как муж и жена, хотя до оформления законного брака оставался ещё месяц. Сегодня чувство долга перед Леонидом в ней боролось с совершенно новыми, не испытанными до сих пор ощущениями. Она не могла взять в толк, почему её как магнитом тянет к близости с Михаилом. Это пугало. Неужели она настолько испорчена, что готова броситься в объятия к парню, с которым познакомилась несколько часов назад?
Михаил тоже боролся с собой. Ему очень хотелось поцеловать Катю. Поцелуй снимает определённую границу и сближает. Эта случайная встреча в тайге для него оказалась той самой любовью с первого взгляда, которая, хотя о ней много написано в литературе, в жизни встречается не у каждого. Девчонка понравилась ему так, как до этого не нравилась никакая другая. Его тянуло к ней, но он не был уверен в том, хотела ли этого она. Переступить же границу и действовать напором парню не позволяла порядочность.
Они сидели в темноте, лишь слабый свет, пробивавшийся из буржуйки, слегка освещал избушку. Молчание затягивалось. Катя внутренним чувством поняла состояние Михаила. В конце-концов, она покорилась своему влечению и сама подошла к нему.
– Миша, спасибо тебе за вкусный ужин… за всё… Можно я тебя поцелую?..
Лёгкое прикосновение её губ к его щеке ликвидировало все границы. Михаил обхватил девушку руками, притянул к себе и поцеловал в губы. Поцелуй дал свободу их чувствам.
Говорят, женщина даже тогда, когда молчит, всё равно разговаривает. "Как же здорово он целуется! – мелькало в её голове. – Голова идёт кругом!"
И следом за приятными, неожиданно новыми для неё ощущениями в этой закружившейся хмельной голове то и дело щёлкал холодный стоп-кран: "Целоваться разрешу, но крепость не сдам!"
Крепость не продержалась и получаса…
Она отдалась ему с пылкостью и страстью любящей женщины, и сама пока не могла понять почему. С Леонидом, которого знала с детства, всё это тоже было. Но всё было не так!..
А Михаил вознёсся на седьмое небо. Вместе с неизведанными доселе ощущениями в нём возникла глубокая нежность к этой, кинувшейся в его объятия девчонке. Они лежали на топчане, тесно прижавшись друг к другу, и через радиоприёмник некогда популярный певец Вадим Мулерман пел им свою песню: