#Бункер1938
Шрифт:
– Малыш, ты слышал репортаж… Город в опасности и да, ты прав, отец сумеет вас защитить, но мне нужно бежать. Мои родители…я – все, что у них осталось, береги себя! – выпалил Грин и, спешно обняв Тома, побежал к выходу.
Мгновение спустя его силуэт утонул в сгущающемся за окном тумане, и движение прекратилось. Какое-то время Возняк младший простоял на месте и даже успел подумать о том, что все случившееся ему привиделось… Очередная реалистичная иллюзия, что вот-вот отпустит и позволит вернуться к реальности. Мысль принесла скорое облегчение и ледяная корка, покрывшая желудок, начала таять. Мальчик опустился на стул и посмотрел на свой ужин, к которому почти не притронулся. Нежданно-негаданно, у него разыгрался страшный аппетит. Точно в бреду, он голыми руками хватал еду, кусочек за кусочком отправляя ее в рот и тут же спуская вниз по пищеводу, толком не прожевав.
Заторможенное сознание, словно в попытке отгородиться от происходящего, сосредоточилось на процессе поглощения пищи. Том чувствовал, как кончики пальцев утопают в рыхлых плодах варенного картофеля, а после – хватают куски холодной селедки. Он наблюдал, как ритмично двигаются его челюсти и как пережеванное, смешиваясь со слюной, превращается в однородную, вязкую кашицу, активно наполняющую ссохшееся от ужаса чрево. Даже когда за спиной вновь послышались крики и началась суета, мальчишка увлеченно продолжал свою трапезу, никуда не спеша и ни на кого не отвлекаясь. Радио тем временем, будто прибавив громкости, надрывалось еще сильнее:
«Нечто стремительно возвышается над ямой! Небольшая зеркальная поверхность, она светится… Что это?! Боже!!! Струя пламени только что снесла головы тем, кто рискнул приблизиться! Им снесло головы! Боже милостивый, их тела полыхают, как факелы!».
– Том, вставай, нам нужно уходить! – уверенно раздался над ухом голос сестры. В этот раз он не был раздраженным или недовольным. Напротив, звучал мягко, почти ласково.
Подобно сомнамбуле, ребенок послушно встал и обернулся. Пробегавшая мимо Беата выглядела умалишенной: взмокшая и бледная, она металась из угла в угол, скидывая в мешок различные предметы: еда, столовая утварь, одежда, обувь… Руки женщины без устали работали, наполняя сумку до краев.
– Не бери все подряд! Мы не уйдем далеко с такой тяжестью! – холодно произнес Тадеуш, складывая ружье в специальный футляр. – Всем на выход!
Словно в ответ на реплику Возняка старшего, радио прервало недолгое молчание и с новой силой продолжило послания:
«Дамы и господа, только что нам передали сообщение из Гроверс-Милл по телефону. Секундочку… По меньшей мере сорок человек, включая шестерых военных убиты. Их тела сожжены и обезображены до неузнаваемости… Теперь со своим обращением к нации готов выступить господин прези…
«Бах-бах-бах!» – три внезапных хлопка раздались так громко, что Том в момент потерял слух и едва не упал в обморок, закатив глаза. Повиснув на руке у старшей сестры, он постепенно приходил в себя, когда же удалось снова сфокусировать зрение – увидел отца и вздрогнул. Похожий на загнанного зверя, тот не спускал лютого оскала с покосившегося лица. Часто дыша и рыча от возбуждения, Тед ровно держал револьвер, из дула которого, по-прежнему, сочился тонкий, игривый дымок. Радиоприемник, разлетевшийся в щепки от трех прицельных выстрелов, вновь замолчал. В этот раз навсегда.
– Милый, прошу, нам надо идти! – умоляла Беата, боясь дотронуться до супруга. – Пойдем, пожалуйста, пойдем…
Едва оклемавшись, Тадеуш схватил мешок с пожитками и быстрыми рывками выскочил во двор. Перепуганные жена и дети засеменили вслед, словно крошечные утята. Кладь, что под тяжестью набитых в нее вещей стала практически неподъемной, трещала по швам и не отрывалась от земли. Тридцать ярдов спустя пришлось остановиться… Движение с таким грузом оказалось невозможно, но и бежать «налегке» означало верную смерть. Решение в безвыходной ситуации нашлось внезапно: боковое зрение уловило чьи-то суетливые движения…
Бенджамин Роджерс…зажиточный сосед и бездетная брюзга. Он был таким древним, что вряд ли сам помнил свой возраст. Хотя, в его случае, как поговаривал народ, «волосом сед, а совести нет». Никто в округе не испытывал к старику симпатии. Да и как иначе?! Наглец даже не пытался скрывать своего богатства. За последние десять лет он трижды сменил автомобиль, в то время как один за другим, местные сводили счеты с жизнью на фоне беспросветной нищеты, вынуждавшей некогда успешных и состоятельных мужчин выходить на улицу с огромными картонными плакатами, на которых было написано примерно одно и то же: «очень нужна работа», «готов к любому труду» или «буду работать за еду».
Заприметив старого хрыча, быстро ковыляющего прочь из дома, Тед уверенно покачал головой: он не единственный, кто слышал репортаж… Незапертая входная дверь, из которой наружу вырывался теплый, яично-желтый свет и неразборчивый бубнеж радиоприемника, продолжавшего вещание из гостиной Роджерса, лишь подтвердила догадку. Чертов тезка президента Франклина удирал из своего огромного дома, как крыса с тонущего корабля. Все в этом казалось отвратительным, от легкого прихрамывания, ставшего следствием увечья, полученного во времена Первой Мировой (местные работяги считали это байками старого мошенника, который, по их мнению, ничего тяжелее серебряной ложки в руках не держал), до попыток тщедушно озираться по сторонам, в ожидании нападения. Гнев, долгие годы копившийся на задворках разума, спонтанно взял верх. Бросив мешок, Возняк старший незамедлительно двинулся в след за улепетывающим соседом.
– Эй, старина Бен, куда ты так спешишь? Остановись, потолкуем!
– Не твое дело, прохиндей безработный, оставь меня в покое! – не оборачиваясь прошипел Роджерс, перекинув увесистую сумку из одной руки в другую.
Злоба, разворошившая осиный улей в груди Тадеуша ненадолго его ослепила. Мужчина даже не заметил, как вновь достал револьвер и решительно взвел курок. Старику явно был знаком этот тихий щелчок, ведь он тут же застыл на месте, уронив на землю саквояж и медленно поднял руки.
– Кажется, у тебя, все же, нашлась минутка для беседы с любимым соседом? – скачущим от раздражения голосом взвизгнул Тед. – Повернись ко мне лицом, когда я с тобой разговариваю, ты, дряхлый сукин сын!
Роджерс послушно и, на первый взгляд, равнодушно последовал приказу. Боязливо не опуская рук, он громко сглотнул слюну, чтобы хрипло спросить:
– Чего ты хочешь, Возняк? Ты ведь тоже слышал новости… Просто дай мне уйти. Хочешь денег? Забирай! – обычно несговорчивый дед пнул сумку, но та, едва ли, сдвинулась с места. – Отпусти меня с миром и не теряй драгоценного времени. Кто знает, сколько у нас его осталось…