Бунт Хаус

Харт Калли

В дальнем конце зала, возле бара, парочка заискивает друг перед другом и демонстрирует свою привязанность, разговаривая с пожилым джентльменом в смокинге, который только что подал на развод.

Чувак у рояля фантазирует о том, чтобы прикоснуться к двенадцатилетней дочери своей жены от ее предыдущего брака.

Бармен, улыбающийся так профессионально, так вежливо, разнося бокалы, уже несколько месяцев подумывает о самоубийстве.

Я пристально смотрю на лживых, обманчивых дегенератов, презирающих все, чем они являются, и все, что они отстаивают. Я могу ошибаться насчет людей, которых только что выбрал, в лучшем случае это было лишь

предположение, но я знаю этот круг. Они опытные выдумщики и мастера своего дела. Блестящие виниры, которые они представляют миру, тонки как вафли и распадаются, как мокрая бумага, когда их осматривают вблизи.

Возмущенный, я снова поворачиваюсь к телефону.

[phone]: Да.

Я: работает?

[phone]: Да. Что мне с ним делать?

Я: оставь там, где мы обсуждали.

— Так, так, так. А это еще что такое? Неужели мои глаза обманывают меня? Рэн Джейкоби, живой и во плоти.

О, черт возьми!

Резко выдохнув через нос, выключаю телефон и кладу его в карман, прежде чем повернуться. Девушка, появившаяся в дверном проеме, на самом деле не девушка. Она настоящая женщина, с ее преувеличенными изгибами и соблазнительным покачиванием бедер, когда она идет ко мне. Ее черные как смоль волосы, длинные и волнистые, закреплены на месте, как у какой-нибудь голливудской старлетки сороковых годов. Малиновый цвет губной помады ей очень идет. Она похожа на бледного вампира с фарфоровой кожей, который только что сжал рот вокруг чьей-то яремной вены и пролил свое основное блюдо.

Во всех отношениях она совершенна. Во всех отношениях я ее ненавижу.

Отвратительное создание.

— Мерси. Если бы я знал, что ты будешь здесь, я бы сжег здание дотла и сбежал в Европу.

— Очаровательный, как всегда, — мурлычет она, неторопливо подходя к балюстраде.

Справа от меня есть пятнадцатифутовый участок открытого пространства, но, конечно же, эта сука подходит и встает так близко ко мне, как только может. От едва уловимого запаха ее духов у меня сводит живот.

— Я видела твоего невежду-друга внутри. Тот, который выглядит как убийца. Я потратила целых три секунды, пытаясь вычислить, где ты, прежде чем догадалась.

— Да. Ты так хорошо меня знаешь, Мерси. Извини меня. Мне нужно вернуться внутрь.

Она не слушает, или же предпочитает не слышать меня, говоря со мной, когда я отступаю.

— Можно мне закурить?

Остановившись, я закатываю глаза к ясному ночному небу, негодуя на тот момент, когда согласился прийти на эту гребаную вечеринку. При обычных обстоятельствах я бы прижал ее к стене здания за горло и сказал, чтобы она пошла на хрен, но последствия были бы катастрофическими. Мерси - королева театра, настоящая актриса, чья способность плакать по сигналу уже привела ее к трем довольно большим ролям на Бродвее. Стоит лишь прикоснуться к ней здесь, на благотворительном вечере Лорда Ловетта для пострадавших женщин, и она возьмет на себя роль всей своей жизни. После потока слез и размазанной туши меня увезут в долбаных наручниках.

Нет, спасибо.

Я неохотно протягиваю ей пачку сигарет, лежавшую у меня в кармане, и смиряюсь с тем, что останусь здесь с ней, пока она не закончит со мной.

Мерси подносит сигарету

к губам, понимающе улыбается и щелкает маленькой серебряной зажигалкой, которую всегда носит с собой. Густой туман дыма струится из ее носа, завиваясь в холодном февральском воздухе.

— Тебя не было в городе на Рождество. Я проехала весь путь до Верхнего Ист-Сайда только для того, чтобы узнать, что ты уехал без меня в Чехию.

Я одариваю ее ледяной улыбкой.

— Ну, конечно. Это единственное место, где я в безопасности от тебя. Я знаю, как сильно ты ненавидишь Прагу. Извини, что ты зря потратила время. Когда ты сама водишь машину, то всегда чувствуешь себя бедной, не так ли?

В ее зеленых глазах вспыхивает злобный огонек.

— Знаешь, мы могли бы пойти куда-нибудь вместе. Фейерверк над Сиднейской гаванью в канун Нового года был грандиозным. Ты говорил, что хотел бы поехать туда в прошлом году.

Ха. Прошлый год. За последние 12 месяцев многое изменилось.

— Я уверен, что ты прекрасно провела время без меня, Мерс. Ты тянешь время с этой сигаретой. Закончи, и я смогу уйти.

Ее улыбка превращается в безрадостную линию на лице.

— Не надо все время быть таким воинственным, Рэн. Неужели так плохо, что я могу захотеть провести с тобой пару минут? Неужели я действительно так ужасна? Все эти хмурые и надутые гримасы преждевременно состарят тебя. А что потом?

— А потом я стану отвратительным, и люди увидят меня таким, какой я есть на самом деле, — выплевываю я, сарказм сочится из каждого слова, когда я несусь к двери.

Я думал, что смогу справиться здесь с ней, но ошибся. Она спросила, действительно ли она так ужасна? Черт возьми, так и есть. Она вообще не должна была здесь находиться. Не может быть, чтобы отец Дэша прислал ей приглашение, а это значит…

Нет.

Ты, должно быть, шутишь надо мной.

Я убью его на хрен.

— Ты не можешь просто взять и уйти, — кричит мне вслед Мерси. — Я всегда знаю, где ты, Рэн. Всегда. Скоро мы будем проводить много времени вместе.

Я почти колеблюсь. Я почти спрашиваю, что, черт возьми, это должно было означать, но отказываюсь дать ей удовлетворение. Из-за того что я очень хорошо ее знаю, я понимаю, что она полностью объяснила свои намерения этим тщательно поставленным, небрежным замечанием: она возвращается в Вульф-Холл.

Я нахожу Дэшила разговаривающим с лысеющим мужчиной у переполненного буфета. Манеры требуют, чтобы я подождал, пока он закончит свой разговор, но я слишком безумен, чтобы соблюдать светский этикет.

— Мерси? Ты пригласил Мерси?

Дэшил замолкает с открытым ртом. Он закрывает его, потом снова открывает, пытаясь что-то сказать.

— Извините. Я вижу, что моя жена зовет меня, — говорит старый лысый парень и, резко развернувшись, уходит.

Дэш выглядит так, будто сделал бы то же самое, если бы мог.

— Послушай, я просто думаю, что эта история с новой девушкой... ты не смотришь правде в глаза, Джейкоби, и ты, кажется, переключаешься всякий раз, когда Мерси рядом, так что я подумал…

— Значит, ты подумал: «Я знаю, что нужно сделать. А дай-ка я притащу эту ядовитую тварь, которая разрушила жизнь Рэна, через границу штата. Она обязательно все исправит».

— Черт побери! Ты шепчешь. Мне не нравится, когда ты шепчешь. Это значит, что ты вот-вот начнешь крушить все подряд. Мы можем... мы можем просто поговорить об этом позже? Избегай ее, если придется, но, может быть, мы вчетвером присядем после этого…