Бунтарка. (не)правильная любовь
Шрифт:
И еще у нее очень яркие глаза с выражением, которое и заставляло меня задумываться.
Тим слишком бурно на нее отреагировал.
— Ты видел ее кота! — говорил он мне, когда мы вернулись в его квартиру. — Это ж не кот, а демон во плоти! Да его хоть сейчас из пентаграммы вызывай! Супер!
— Извращенец, — вынес я вердикт, наблюдая как кузен ходит по гостиной, — На твоем месте нормальный мужик думал бы про то, что она в майке без лифчика, а он кота в пентаграмму предлагает посадить.
— Да этот кот всех сисек мира стоит!
Видимо, зря его родители
Хотя, чего я ждал от человека, который назвал змею Настей?
Я вернулся в настоящее: в тишину автомобиля, нарушаемую едва слышным джазом. В светлый салон с легким запахом леса, который так хорошо успокаивал. И с прозвучавшим вопросом:
— Серьезно, Марк, — она чуть заметно поморщилась, пока произносила мое имя, — ты собираешься взять на работу малознакомую девицу? Такие как ты не склонны к подобным решениям.
— Да? — аж заинтересовался я.
Кристина на миг возвела глаза к потолку и снизошла до пояснений:
— Ну смотри: ты умеешь и любишь зарабатывать деньги. Доход зависит от многих факторов, в том числе и от квалификации работников. Вряд ли ты лично проводишь собеседования, но у тебя должен быть специалист по кадрам. Хороший специалист.
— Угадала. Но арт-директоров я набираю сам.
— Ты сказал это во множественном числе.
— Именно, — кивнул, аккуратно сворачивая с шумного проспекта в более тихие и еще слегка сонные дворы, — у меня три клуба, Кристина, один из них просел и его надо вытащить. Ты права, я не возьму тебя на работу, если у меня будут сомнения. Потому и хочу поговорить. Лично. Обстановка в данном случае не играет особого значения.
Яркие темные глаза едва не прожгли во мне дырку взглядом. Не от злости, просто ее внимание было крайне концентрированным.
— То есть тебе, что кабинет, что постель однофигственно? Извини, в смысле не играет роли?
Подразнить решила?
— В постели я обычно не разговариваю.
— Да, я тоже обычно падаю и засыпаю, — кивнула Кристина, чей взгляд откровенно веселился. — Хорошо, давай сделаем так. Я тебе мало того, что подробно расскажу все, но и пришлю свое резюме, покажу наш сайт, отзывы. Это все осталось в сети. А ты расскажешь мне зачем тебе три клуба и почему один из них несет сейчас убытки.
Мы остановились на краю просторного двора. Я сам в детстве все свободное время проводил в таком. Старые тополя, пятиэтажные кирпичные дома и железные детские городки, сейчас окрашенные в красный и синий цвета.
— Согласен, Кристина, это деловой подход. У тебя есть моя визитка, там написана электронная почта. Скинь все данные, я их изучу. А вечером, в семь, увидимся на месте.
— В смысле?
— Хочу проверить твою профпригодность, — я с трудом удерживался от желания поправить упавшую ей на щеку волнистую прядь. Крис сделала это сама и спросила тоном, которым интересуются у психа, зачем он выкинул таблеточки:
— В смысле я приду к тебе в клуб, где ты у меня экзамен примешь?
— Хорошее сравнение. Креатив в тебе так и плещет. Мы приехали.
У нее очень приятные духи. Они почти не ощущались, напоминали прозрачный шлейф. Но хотелось уловить их снова и снова.
— Значит, в семь? — протянула она, открывая дверь. — Хорошо. Можно, я не буду брать Лекса? Он стесняется.
— Думаю, даже нужно. Я не готов потом оплачивать психологов половине сотрудников.
К ее чести, Крис не стала лезть в перепалку. Лишь кивнула и ушла, не оглядываясь.
Зато я задержался, пока смотрел ей вслед.
Твою мать, это шикарное сочетание хрупкости и силы.
Глава 4
Я точно вернулась в детство, прошедшее в таком же вот дворе, в однокомнатной квартире, где мы ухитрялись жить сначала вчетвером, потом впятером. Когда родилась Лера, отец продал однушку, машину и купил дом на окраине города. В принципе у него уже тогда наметились проблемы со здравым смыслом.
Пока шагала через заросший тополями и лопухами двор, наполненными детскими голосами и окриками бабушек, то все глубже погружалась в воспоминания. Даже не сразу поняла, что такое сверлит меня между лопаток. Потом оглянулась. Как раз, чтобы увидеть, как Марк заводит машину. Он кивнул мне и уехал, а я лишь поежилась. Имя…дурацкое имя.
И опять воспоминания. Как в мои семнадцать лет мы переехали в поселок, рядом с городом. Даже сейчас мурашки прошли по коже от ощущения ледяной воды утром. Котел повесили не сразу, да и то после криков мамы о том, что невозможно весь день греть воду для посуды и для помывки. В восемнадцать я не выдержала и сразу после поступления в университет, удрала в общагу.
Помню крики отца по этому поводу. И шлюхой я была, и дурой, и «феминисткой хреновой». И домой меня не пускали, заявляя, что сестрам дурной пример подам. Видимо поэтому я после пяти лет учебы сначала год отработала, снимая квартиру, а потом уже встретила Кристиано. И оно все завертелось.
И вертелось до сих пор. Хотелось верить, что не на определенном мужском органе.
Так, мне нужен третий этаж. В подъезд я прошмыгнула вместе с какой-то молодой мамой и ее чадом лет трех. Причем он болтал не переставая, звонкий голос отражался от стен и возвращался не менее звонким эхом. Я только хмыкнула, пробегая вперед. Прикольный пацан: говорит обо всем, что видит. Сейчас вон окурки обсуждает на лестнице.
Гулкий прохладный подъезд, стальные двери, от которых я успела отвыкнуть, узкие окна и фикус на одном из подоконников. Почти даже не засохший.
Еще с минуту я стояла перед дверью, выкрашенной в темно-коричневый цвет, тупо смотрели на серебристые цифры. Потом все же подняла руку и как-то испуганно нажала на звонок.
Мы почти не созванивались, но после развода мама написала мне сообщение: «Возвращайся, там делать нечего». К тому моменту я уже и сама это понимала.
Что-то мне резко захотелось укрыться в Юлькиной квартире, в обнимку с Лексом. Совсем не буду против если и Тимур присоединиться. Ну а что, посиделки по-соседски: с пивом, просмотром фильма и болтовней.