Буратино. История стартапера
Шрифт:
Ничего из этого я не сказал. Завез Машу домой и уехал в банк – получать очередные сто тысяч долларов.
Утро. Магазин. Цветы. Так вчерашний день начался у миллионов мужчин. Восьмое марта – сговор цветочников, ювелиров и кондитеров – хитрый маркетинговый ход, позволяющий делать годовую выручку всего за один день.
Я – не исключение. В очереди за цветами, чтобы поздравить любимую девушку. Потом в очереди за конфетами, которые она любит. И, наконец, в очереди за золотыми серьгами с бриллиантами, которым
Когда я вернулся домой, Маша уже не спала и, стоя перед зеркалом, накладывала макияж. Я вручил ей цветы, конфеты и маленькую бархатную коробочку.
– Ой, – улыбнулась она, – спасибо. А что здесь?
Открыла футлярчик, достала серьги, внимательно на них посмотрела, затем приложила к ушам.
– Какие красивые! Спасибо! – она обняла меня за шею и поцеловала. Затем еще раз осмотрела серьги. – Ты стал больше зарабатывать?
Я только ухмыльнулся.
– Ты куда-то собираешься? Я заказал столик на вечер, в одном хорошем месте.
– Договорилась встретиться с подружкой. Мы с ней очень давно не виделись. Она прилетела из Рима. А на который час столик?
– На семь.
– Ой… А давай перенесем на девять. Или на десять. И тогда я точно успею. Хорошо?
Я кивнул.
Когда двери за ней закрылись, я вдруг понял, что поступаю неправильно: я пытаюсь вернуть то, что вернуть уже не возможно. Маше не нужны мои цветы, мои конфеты и даже мои золотые серьги. Ей не нужны мои подарки и мое общество. Все это в прошлом. И сегодня мое внимание гораздо важнее другому человеку.
Через два часа, с новым букетом цветов, большим тортом и футляром с золотым браслетом, я стоял у квартиры Евы.
Она открыла двери, посмотрела на цветы, коробочки с бантиками, слабо улыбнулась и впустила меня внутрь.
– Спасибо. Я уже смирилась с мыслью, что этого праздника у меня не будет. Когда никто не напоминает, о нем легко забыть. А тут ты. Да еще с подарками.
– Тебя совсем никто не поздравил?
– Ну… Пети нет… А больше мне ни с кем не хочется общаться. Честно говоря, я не знаю, что делать. Полнейшая апатия. Пока Петя был рядом, все выглядело таким простым, определенным: создать семью, родить ребенка, воспитывать его, заботиться о муже, ходить на работу, летом ездить в отпуск… Теперь все это вдруг потеряло смысл. Конечно, есть много матерей-одиночек, которые забили бы меня ногами за такие слова, ведь «ребенок – это самое ценное, что может быть у женщины». Но у меня не так. Больше всего я боялась неполной семьи».
– Почему?
– Я сама выросла без отца. А теперь получается, что я в точности повторю путь своей матери.
– Ты бы хотела все изменить? – спросил я осторожно.
– В каком смысле? Петю ведь не вернешь.
– Кроме Пети может ведь быть еще кто-то.
– Да кому я нужна с чужим ребенком в животе, – грустно вздохнула Ева.
– Ты ведь скоро будешь богатой, – заметил я. – Мы выводим все деньги, и Петину долю я передам тебе. Миллион долларов – хороший повод для оптимизма.
– По-моему, так еще сложнее. Хорошо, конечно,
– А если это будет кто-то такой же богатый?
– Не знаю… Сложно это все.
Глядя на Еву, я вдруг подумал, насколько она невероятная: умная, добрая, заботливая женщина, мечтающая о крепкой семье. Петя, погибший так некстати, многое потерял. А я, хочется думать, нашел. И упустить это счастье было бы непростительной ошибкой.
– Ева, – я взял ее за руку, повинуясь внутреннему порыву, – скоро я должен буду уехать за границу. Надолго. Поехали вместе. И… я готов быть отцом твоему ребенку, если ты согласишься быть со мной.
– Ты шутишь? – она внимательно на меня посмотрела. – Нет… Ты не шутишь.
Молчание.
– Но зачем тебе это?! Ты же можешь найти другую… Лучше меня. Или ты чувствуешь долг перед Петей? Если так, то…
Я притянул ее к себе и поцеловал. Сначала она сопротивлялась – напряженное тело, сомкнутые губы – но затем расслабилась, обмякла и ответила поцелуем.
– Я правда не понимаю, зачем тебе это, – она покачала головой. – Ты хороший.
– Ты поедешь со мной?
– Да, – кивнула Ева. – Поеду.
С Машей мы так и не встретились. Я ждал ее звонка и лихорадочно обдумывал оправдание – почему я вдруг не смогу прийти на ужин, который сам же назначил. Но она избавила меня от необходимости врать. Около десяти вечера от нее пришла смс: «Привет. Извини. Мы засиделись допоздна и планируем еще. Давай перенесем ужин на другой день. Буду утром. Не обижайся:-*».
Все устроилось само собой. В таких случаях говорят, что кто-то на небесах хотел, чтобы было именно так.
Ева заметила мое просиявшее лицо: «Хорошие новости?»
Я кивнул, выключил телефон и взял ее за руку: «У тебя же есть загранпаспорт?»
– Вы наверняка мечтаете поработать? Третий день отдыха – многовато будет. Пишите адрес, подъезжайте в мой офис. Нам нужно многое обсудить, – сухой голос в телефонной трубке не сулил ничего хорошего.
Аркадий Иванович – мужчина лет шестидесяти, невысокого роста, подтянутый, в круглых очках – ждал меня в кабинете, наполненном табачным дымом. Именно с ним нам предстояло обсуждать новую концепцию Whn.tv.
Обсуждать – громко сказано. Говорил в основном Аркадий Иванович, изредка бросая на меня быстрые снисходительные взгляды.
– Молодой человек, вам доверили большое дело. Создавать власть над умами! Вы знаете, как работает пропаганда? Почему, на ваш взгляд, СССР продержался целых семьдесят лет? Армия? НКВД? Нет! Газета «Правда», Радио-1, Радио «Маяк», Первый канал… Вот что объединяло миллионы людей разных национальностей. Только на страхе, тюрьмах, пытках государство не построишь! Человеку нужно указать путь, дать возможность верить, создать контролируемые объекты желания.