Бури
Шрифт:
— Дила, — позвал он, — выпей немного.
Она мотнула головой, внезапно открыла глаза и дернулась, чуть не выбив склянку из его рук. Заморгала, тонко вскрикнула, и попыталась оттолкнуть его.
— Да успокойся, это же я! — сказал он, пытаясь как можно осторожнее удержать её. Не хватало ещё новых синяков наставить. Она, кажется, не услышала, только забилась в его руках, как раненая птица. Алекс не выдержал и слегка встряхнул её: — Тихо, кому говорю! Ты со мной, ты в безопасности!
Девушка пригляделась — и слёзы потекли по щекам. Алекс притянул её к себе и обнял, стал гладить по голове, и пальцы цеплялись за спутанные прядки.
— Не плачь. Теперь всё будет хорошо.
— Гд… где мы? — сбивчиво спросила она, пытаясь подняться.
— Я здесь живу. Иногда, — ответил мужчина. — Долго рассказывать. Тебе нужно это выпить, — и он снова поднёс склянку к её рту. На сей раз она смогла сделать один большой глоток, но сразу сморщилась.
— Больно губам…
— Ещё бы, ведь они у тебя разбиты. Ложись-ка, — и он попытался опустить её на подушки, но девушка была как каменная. — Пожалуйста! Ты мне веришь? — спросил он, слегка надавив ладонями на её плечи. Она посмотрела на него — пытливо, испуганно, настороженно, затем осмотрела комнату. Алекс понял, что она в шоке от пережитого, и не придумал ничего лучше, чем ласково провести пальцами по её щекам. Дила выдохнула, зелёные глаза смягчились.
— Я тебе верю, — ответила она, и он снова подтолкнул её, заставляя упасть на диван.
— Вот так, сейчас я укутаю тебя. Тебе нужно поспать. Отдыхай, а я приготовлю что-нибудь поесть.
— Отдыхать? — переспросила она.
— Да, поспи, — ответил Алекс. Он присел на край дивана и поглядел на неё. — Я буду рядом, не бойся. Здесь ты в безопасности.
— Где здесь? — снова спросила она, но глаза были усталыми.
— Здесь — это у меня дома, — повторил он. — Это другой мир. Здесь тебе ничто не угрожает.
— Другой? — спросила девушка, прикрывая веки.
— Да. Я тебе после всё расскажу.
— После. На небесах, — сказала она. Её пальцы дрогнули, коснулись его локтя. Она несколько раз глубоко вздохнула и заснула…
…Её нещадно кидало по мирам, и один другого был хуже. Шанталь вспоминала о доме Ореха с запоздалой нежностью. Всегда хорошо, когда есть с чем сравнивать. И Орех уже не казался ей болваном, что уж говорить про Владрика… В конце концов она очутилась в городе, где господствовала эпидемия неизвестной болезни. И застряла там.
В последнее время ей становилось всё труднее управляться с Промежутком. Она сидела и просила его о помощи, но он не отзывался. Ей было страшно. Люди, поймавшие её тёмной ночью, не отличались жестокостью, они просто посадили её в эту комнату, похожую на камеру — и всё. Шанталь чувствовала, что ей грозит опасность, и, срывая голос, кричала на них, обзывала нехорошими словами, угрожала расправой, но они только смеялись в ответ. Они прекрасно понимали, что девушка ничего не сможет им сделать. И Шанталь знала это. Она тешила себя надеждой, что Промежуток ответит раньше, чем осуществится задуманная ими сделка, но надежда таяла с каждой минутой.
Мысли её не касались дома. Она не сожалела, что решилась на путешествие, но обещала себе больше никогда не относиться к бродяжничеству по реальностям легкомысленно. Она исправится. Она будет уважать миры и Промежуток. Только бы всё кончилось, только бы снова оказаться на берегу океана и вдохнуть свежий сырой воздух! И поговорить с кем-то, кто поймёт. Об это она мечтала. Теперь Шанталь не хотелось одиночества. Спрятаться бы у кого-нибудь под крылом, найти защитника, друга… Надёжного, спокойного, рассудительного человека, который будет понимать её, заботиться о ней. Не какого-нибудь грубияна вроде Владрика, хотя он и не был плохим человеком. И не такого как Орех. Кого-то лучше, чем она сама.
Через пару дней к ней подсадили ещё одну девушку: маленькую суетливую брюнетку. Она-то и объяснила Шанталь, что они с ней теперь «товар» и больше себе не принадлежат.
— Такого не может быть! — возмутилась Шанталь. — Я принадлежу только самой себе! Я просто шла по улице, когда меня схватили! Какого чёрта здесь вообще происходит?!
— Жизнь здесь происходит, — ответила девушка. — Если у тебя нет покровителя, и ты не работаешь — ты потенциальная жертва. Но уж лучше так, чем умереть от ягвы.
— Отсюда можно сбежать? — тихо спросила Шанталь.
— Не-а. Я как-то пробовала, но получила по роже, — спокойно ответила девушка. — Лучше побереги мордочку, ты красивая. Глядишь, тебя купит какой-нибудь богатый победитель боёв, будешь жить в роскоши.
— Никто меня не купит! — злобно прошипела Шанталь.
Её сокамерница в ответ только рассмеялась. Им давали есть трижды в день и даже отпускали погулять. Никакого грубого обращения или побоев. Это напугало Шанталь ещё больше — ведь если с ними так бережно обращаются, значит, они и правда стали ценным товаром. В отчаянии она хотела позвать кого-нибудь из команды, хотя бы Онана, но постыдилась. Встретиться с ними здесь, в этой тесной камере, и признать собственное бессилие? Нет уж!
На пятый день к ним подсадили ещё двух женщин: им было лет по тридцать, и обе были какими-то неопрятными, неухоженными. Шанталь игнорировала их. После обеда её заставили переодеться в нелепое платье из тонкой ткани, приказали выйти и, нацепив на голову мешок, куда-то поволокли. Она отчаянно сопротивлялась: лягалась, кусалась и висла на их руках. Пыталась ударить их посильнее, но все её попытки только вызывали у похитителей смех.
Они затолкнули её в какое-то помещение и стянули мешок. Свет был слишком яркий, и она зажмурилась, часто моргая. Глаза начали слезиться. Что за ерунда? Вокруг были зеркала. Все четыре стены зеркальные. Шанталь услышала мысли, лившиеся непрерывным потоком, и поняла, что момент настал, и её уже выставили на витрину магазина. Сначала она хотела разъярённо высказать им всё, что думает по этому поводу, и ошарашить «покупателей» тем, что слышит их мысли, но потом передумала, поправила нелепое платье и гордо выпрямилась, уперев руки в бока. Нет уж, не дождутся. Пусть пялятся. Она их не боится.
Между тем она поняла, что за неё торговались два человека, два мужчины. Один громко и злобно повышал цену, второй был совершенно спокоен. Её покупатель всех поразил: он давал столько, сколько никто не мог дать. Шанталь сжала зубы и подумала, что как только окажется в его руках, тотчас отправит этого гнуса на тот свет. Каким образом — ещё неизвестно, но она придумает.
Дверь открылась, и её вытащили в коридор. На сей раз мешка у неё на голове не было. Она разглядела своих сопровождающих и поняла, что по сравнению с ними была просто жалкой мошкой. Это были даже не громилы, целые груды мышц, неизвестно как держащие свой вес на коротких маленьких ножках. Оба были одеты в черные борцовки и тугие черные брюки.