Буря стремлений
Шрифт:
— Так вот, он, то бишь доспех, защищает тебя в любое время. Это если можно так сказать, первый и естественный слой защиты одарённых. В независимости от силы, стихии или возраста, это есть у всех. Ну, вернее было у всех одарённых, что я видел за время службы. Но я так понимаю, что у тебя нет? — Марик критично осмотрел Лирина, в тоже время, беспокоясь за его безопасность.
— Ага, я даже не знал про такое, — Лирин посмотрел на свои руки, пытаясь сделать этот самый пресловутый доспех, который, однако, никак не выходил.
— Ну, ничего, ещё научишься. Тем более что до этого я видел только матёрых
В этот момент они проходили мимо лифта, и Лирин решил нажать на кнопку. Он знал, что офис Элина Пирса располагается на самом верхнем этаже и, судя по документам, которые он видел, лифт может привезти его прямиком к нужной двери. Но лифт не работал, как и кнопки.
— Даже не старайся, он, скорее всего, обесточил лифты, сразу, как только поднялся с его помощью наверх. Ну и чтобы мы не поднялись к нему быстро и легко, — Марик не стал останавливать Лирина и произнёс это лишь после того, как Лирин несколько раз очень настойчиво нажал на кнопку вызова.
— Жаль, — цокнул я от мысли, что такой хороший шанс сейчас полностью обнулился и что ничего другого, кроме как и дальше подниматься по лестнице, опасаясь опасности за каждым углом, не оставалось.
Глава 11. Чёрная рука. Часть 4
Глава 11. Чёрная рука. Часть 4.
После того, как Элин спустился вниз, подышал воздухом и даже успокоился, то обратил своё внимание на странную компанию. Казалось, что к нему пришёл дед со своим внуком. Мысленно он подумал, что таких просителей у него ещё точно не было, а потому, даже с некоторым интересом направился в их сторону. А увидев их уважительные взгляды, решил, что выслушает их, даже если их информация мелкая вещица, которая того точно не стоит его внимания.
Оказавшись рядом, он сказал «говорите, я вас слушаю». Странный пожилой мужчина начал говорить что-то насчёт Ножа, однако Пирс его не слушал. В этот момент, его снедало чувство тревоги. Будто что-то вот-вот должно произойти. Он доверял своей интуиции, но никак не мог понять, в чём дело. Он посмотрел на парня, посмотрел на старика, но ничего странного не заметил. Поэтому, в момент, когда он вновь обернулся на старика, и попытался хотя бы приблизительно понять, о чём он говорит, вслушавшись в его слова, из которых он мог бы сложить цельную картину, как чувство тревоги забило на полную катушку. Краем глаза он заметил, как парень потянулся к шнуркам, а следом мужик сразу же дёрнулся в сторону пацана.
Засада! Сразу подумал Пирс, но не успел он сделать хоть что-то, как услышал звук выстрела, после чего на невероятной скорости пуля угодила ему в доспех, который чуть затормозил её из-за чего, инстинкты помогли ему отклониться в сторону, и пуля, летевшая в лоб — попала в руку. Выстрел был таким мощным, что его попросту отбросило назад, словно кто-то очень сильный отправил его в полёт. Однако во время полёта он увидел глаза парня, и не заметил в них ничего. Парень смотрел на него таким взглядом, будто он, Элин Пирс, для него уже умер. Но сам парень казалось, этого не заметил, и Пирсу показалось, что только он увидел глаза Лирина, в то время как
Кроме того, то, как светились его зрачки, дало понять Пирсу, что его противник одаренный. Хотя для Пирса было странно, что он ничего не чувствовал от одарённого. Будто он смотрел на обычного человека. И именно это насторожило его больше всего. Он встречал не так много одарённых, и не все они были сильнее него, но даже от них он чувствовал хоть что-то. А это, на минуточку, были совсем слабые одарённые, которых если так назвать при настоящих одарённых, ничего кроме смеха или презрения не получишь.
Но всё это мгновенно пронеслось у него в голове, после чего он отбросил эти мысли. Как только он приземлился на землю, то сразу же попытался встать. Но левая рука, куда и угодила пуля, отказывалась его слушаться. В этот момент к нему подбежала охрана, которая быстро заслонила его и начала поднимать.
В этот момент прозвучал очередной выстрел, но Туз удачно наклонился, даже сам того не желая, из-за чего пуля угодила прямо в него. Пирс, несмотря на боль, бросился изо всех сил внутрь здания, спасаясь от снайпера, но заходя внутрь, снова поймал взгляд парня. Однако на этот раз он тоже смотрел на него. И в этот раз, в его глазах был небольшой, но неподдельный интерес, будто перед ним выступала обезьянка, которая сейчас показала ему очень интересный номер.
Это осознание настолько сильно его разозлило, что придало ему сил. Он ворвался внутрь здания, и сразу же принялся раздавать команды:
— Никого не пускать. После того, как я поднимусь наверх, обесточьте лифты. И мне всё равно как, но вы должны грохнуть всех, кто сюда попытается прорваться. ЯСНО?!
— ДА, — прозвучали ему крики.
— Тогда живо за работу! — рявкнул он, после чего, не показывая слабости, побрёл к лифту, на котором сразу поднялся на самый верх.
Вваливаясь с трудом в кабинет, где никого не было, он держался за свою пострадавшую руку. Пуля пробила ему плечо, от чего рука отказывалась двигаться. Целой рукой он взял с полки бутылку коньяка, зубами открыл деревянную пробку и залпом сделал несколько глотков. После этого он кое-как стянул с правой руки перчатку и принялся рукой ковыряться в ране, в попытках достать застрявшую пулю, которую срочно нужно было вытаскивать.
Вся его рука было чёрная, будто обугленная. Причиной же такого детства был его дар. Когда он только прорезался, то Пирс имел неосторожность играться с ним, ничего не рассказывая об этом взрослым. А потому такая рука — была закономерным исходом. Однако она полностью функционировала и была такой же здоровой, как и левая, несмотря на её жалкий вид. Врачи, к которым он обращался, лишь пожимали плечами, говоря, что видимо это один из побочных эффектов неосторожного обращения.
Они же говорили, что с рукой больше точно ничего не должно случиться, и она и дальше будет работать, как и здоровая левая рука. Так что Пирс, когда встал на кривую дорожку, решил сделать из этого свой отличительный знак, который в будущем очень даже окупился. Да и вообще, не будь он одарённым, то не смог бы забраться на ту вершину, на который он сейчас был. Так что он нисколько не переживал из-за своей руки, считая это всего лишь платой за достигнутый успех.