Буря ведьмы (Др. издание)
Шрифт:
Тол'чак не спорил: никакого ненужного героизма, только здравый смысл. Элена почувствовала, как ее перекинули в седло. Крал усадил девушку перед собой и что-то скомандовал Роршафу на гортанном языке горных лошадей — конь молнией ринулся вперед. Деревья стали зеленой стеной, и всего через мгновение всадники, пролетев мимо Дымки, догнали Эр'рила.
— Эй! — завопил Крал. — Орда наступает со всех сторон. Чтобы выбраться из леса, нужно прибавить ходу.
Стянув с лица маску, воин удивленно посмотрел на Элену. Оглянувшись, он увидел быстро нагонявшую
— Что случилось? — пробормотал он и тут же покачал головой. — Ладно, не важно. Крал, вывези ее из леса. Я помогу Тол'чаку с фургоном.
Крал молча кивнул и помчался дальше. Элена намертво вцепилась в вороную гриву Роршафа, стрелой летевшего сквозь дым. Она вдруг поймала себя на том, что едва дышит от страха — не за себя, за тех, кто остался позади, с пауками.
Крал наклонился к ней и прошептал:
— Похоже, уже совсем недалеко.
Хотелось верить, но кто знает наверняка, где обрывается тропа? Она напряженно вглядывалась в завесу вихрящихся дыма и пепла. Неужели этому конца не будет?
Словно в ответ, черная стена на мгновение расступилась, и показалось зеленое поле — всего лишь на расстоянии выстрела из лука. Порыв ветра нагнал гарь, и тропу снова затянуло. Мираж? Обман зрения, рожденный надеждой?
— Хвала Доброй Матушке, — пробормотал Крал себе под нос и пришпорил Роршафа. — Ты же все видел, старый мешок с костями! Давай, выбирайся из дрянного леса!
Роршаф сердито фыркнул. И, словно чтобы устыдить хозяина, явил истинный дух породы — он будто обернулся ветром. Сильные тугие мышцы рождали столь легкий и стремительный галоп, что, казалось, конь летит, не касаясь копытами земли.
Еще мгновение, и жеребец вынес всадников из темного душного леса в свежую зелень холмов и лугов. С воплем ликования Крал натянул поводья, давая понять Роршафу, что тот может замедлить бег. Огонь опалил высокую траву на четверть лиги, но разлившиеся ручьи и буйная растительность остановили его, остались лишь угольки. Горец повел коня широким кругом — копыта зашлепали по сырой земле.
Элена восторженно провожала последние лучи закатного солнца, проникавшие сквозь просветы в затянутом дымом небе; полевые цветы яркими островками раскинулись на пологих склонах — все-таки они выбрались из проклятого леса!
Неожиданно из знойного марева за спиной выскочила кобыла и промчалась мимо.
— Дымка! — позвала Элена, но маленькая серая лошадка, перепуганная до смерти, неслась к холмам. — Крал, нужно догнать ее…
Горец поднял руку, заставляя ее замолчать. Вытянувшись в седле, он оглядывал поле, медленно ведя коня по кругу.
— Где же Ни'лан и Мерик? — пробормотал он. — Они должны были…
Вдруг над ухом просвистело, и Крал свалился с седла, чудом не утащив за собой Элену. Девушка ошарашенно оглянулась: всадник лежал на спине, из плеча торчала оперенная стрела. Хватая ртом воздух, он попытался сесть. Сумев приподняться на локте, горец что-то быстро скомандовал на языке горных лошадей.
Роршаф колебался.
— Скачи, чертова навозная куча! — прорычал Крал. — Рор'ами дестро, Роршаф, ном!
Боевой конь громко заржал и, резко развернувшись, помчался в луга — Элена отчаянно вцепилась в гриву. Над головой просвистело сразу несколько стрел.
Не в силах сдержать слезы, девушка припала к вороной холке. Жеребец черным вихрем мчался по пустынному полю. Где остановятся они? Элена бросила через плечо быстрый взгляд — лес стремительно исчезал из виду. Роршаф миновал вершину холма, и деревья полностью скрылись. И вместе с ними — все, чем она в этом мире дорожила.
ГЛАВА 6
Оставшись в палатке одна, Вира'ни обнажилась и встала коленями на подушку, поудобнее пристроив огромный живот. Эбеновая чаша лежала перед ней на маленьком дубовом подносе — темный огонь, пожрав слабый свет свечи, плясал по поверхности. Камень сосуда начал поглощать тепло, и она дрожала, прислушиваясь к каждому шороху.
В лагере остались немногие. Среди этого народа кочевников охотника ценили по умениям, и не важно, кто натягивал тетиву — мужчина или женщина. Вот почему почти все взрослые отправились готовить засаду среди высокой луговой травы. Теперь только дети под присмотром двух пожилых женщин да горбатый старик бродили среди тлеющих костров.
Дождавшись, когда лагерь опустеет, Вира'ни приступила к подготовке ритуала. Она произнесла заклинание и пожертвовала кровь, а потом принялась ждать. Снаружи царила тишина, время пришло.
Склонившись, она повторила последние слова и почувствовала, что дух Черного Сердца возник в темном пламени. Тени в палатке сгустились, стало трудно дышать. Вира'ни не поднимала головы. На улице залаяла собака, но ее быстро успокоили. В животе, ощутив присутствие повелителя, заволновались дети. Согнувшись, она подобострастно прижалась лбом к краю чаши.
Из глубины черного огня смертоносным ядом потек голос Черного Сердца:
— Зачем ты зовешь меня?
— Чтобы сообщить вам, мой господин, что та, кого вы ищете, пришла. Я видела ведьму и познала жар ее магии.
— И она все еще жива?
— Я соткала паутину. Она от меня не уйдет.
— Не должна уйти! — Его гнев змеей сдавил Вира'ни горло. — Проклятая девчонка может затеряться на просторах равнин и пробраться ко мне. Не допусти этого!
— Орда… — от страха во рту пересохло, — и я, мы вас не подведем, господин. Доверьтесь вашим слугам.
Резкий ледяной смех заглушил потрескивание темного пламени. Посреди эбеновой чаши сгустились чернильные тени. То был не мрак безлунной ночи, но полное отсутствие света и какого-либо вещества — словно сама смерть смотрела на нее. Внутри все сжалось от ужаса. В палатке стало холоднее, чем в самой глубокой могиле. Прикусив нижнюю губу, Вира'ни почувствовала привкус железа.
Из угольной пустоты приблизился голос господина:
— Довериться? Ты молишь меня о доверии?
— Д-д-да, повелитель.