Бусый волк. Берестяная книга
Шрифт:
«Ну вот и всё. Не успел…»
Латгери повернул голову в сторону двери. Это получилось легко. Ещё утром он несказанно обрадовался бы, сумев сотворить подобное чудо, но сейчас это было уже неважно. Мальчишка с весёлой ненавистью улыбнулся врагу в лицо. Ему нечего бояться или стыдиться. Он хорошо заканчивает жизнь. Как настоящий Латгар — сражаясь до последнего дыхания, не отводя взгляда от приближающейся смерти! Владыка будет гордиться…
Но вбежавший лишь мельком глянул на Латгери. Вместо этого он подхватил на руки умирающего волчонка, прижал к груди, задышал ему в мордочку… Он явно пытался спасти малыша, глупец! Это самому Мавуту было бы едва ли под силу. Да Владыка нипочём и не взялся бы за такое. Растрачивать непомерную уйму собственной жизни… ради чего? Чтобы спасти никчёмного зверёныша?..
А парень уже вынес волчонка во двор, где их сразу обступили другие Волки. Латгери посмотрел на них и с удивлением понял, что эти люди не станут себя жалеть.
«А ведь, того гляди, и в самом деле вытащат… Не дадут уйти…»
Латгери продолжал горделиво и презрительно улыбаться. Он, бездвижный калека, нанёс врагам Мавута больше ущерба, чем удалось сожранному Змеёнышем отряду!
Сейчас Волки убьют его.
А если всё-таки нет, Владыка обязательно выручит своего приёмного сына. Владыка никого не забывает и не бросает. И может статься, Латгери ещё сумеет ему послужить…
В том, что очень глубоко в душе болезненно дрожала давно умолкшая струнка, он не собирался сознаваться даже себе самому…
ТВЕРДОЛЮБ
Бусый опять тащил Изверга на волокуше. Тащить было тяжело, к горлу подступала тошнота, а ноги то и дело подворачивались на камнях. Он сделал бы плот, но Ренна то делилась на узкие струи, то вовсе принималась сочиться сквозь галечник. Далеко по такой реке не уплывёшь.
Изверг совсем не окликал его и не пытался встать с волокуши. Время от времени Бусый останавливался и, плача от злой беспомощности, принимался его тормошить. Добивался хотя бы движения ресниц или слабого стона — и снова впрягался, и пёр дальше непосильную тяжесть, скрипя зубами, сплёвывая и размазывая по лицу кровь, откуда-то появлявшуюся во рту. Он знал, что бывший венн задумал совсем уже нехорошее. Умереть побыстрее — в надежде, что, избавившись от обузы, легконогий мальчишка сможет уйти. Ну да, у Мавута отменные следопыты, но поди-ка поймай венна в лесу!
Когда Бусый понял, что Изверг твёрдо вознамерился не дожить до рассвета, случилась эта встреча.
Наверное, он вконец отупел от усталости, потому что не углядеть в десятке шагов впереди двоих людей и коня мог только слепой. Бусый вроде внимательно огляделся и хорошенько прислушался, убеждаясь, что никого рядом не было, и в очередной раз склонился над Извергом. А когда выпрямился…
— Бусый!
Он ахнул, крутанулся и с размаху сел наземь.
Таемлу!
Зеленоглазая девчонка бросилась его обнимать, и он тихо вскрикнул от боли. Всё же не просто оттолкнул его Хизур, рёбрам, похоже, крепко досталось.
— Тебе плохо? — захлопотала Таемлу. — Да на тебе лица нет. Сейчас, потерпи чуть-чуть. Отец, помоги…
— Изверг, — прохрипел Бусый, тыча пальцем в сторону волокуши. — Ему сначала… Он… он…
Всё же Милосердная Кан неисповедимо благоволила маленькой недоучившейся жрице, сбежавшей из храма Идущих-за-Луной. Глядя на Таемлу, Бусый даже задумался, а не был ли тот её побег частью всевышнего замысла Богини. Во всяком случае, руки девчонки, сновавшие по телу Изверга, совершенно точно светились в потёмках, изливая на больную плоть щедрое лунное золото.
Что до самого бывшего венна, он всё глубже уплывал в дурнотное забытьё, из которого на самом деле не полагается возвращаться. Но в какой-то миг ему показалось, будто к ложу из колючего душистого лапника, на котором его упокоили, подошёл большой серый Пёс. Изверг явственно обонял его запах, видел драгоценные бисеринки росы, переливавшиеся на щетинистой гриве. Пёс жалеючи обнюхал потомка, заглянул ему в глаза… А после — тёплым языком принялся зализывать его раны…
Когда Изверг задышал спокойно и ровно и сделалось ясно, что смерть от него отступила, Бусый прислушался к себе и понял: какие-то искры, блёстки священного золота перепали и ему. По крайней мере кровь из носа больше не шла.
Он спросил:
— Таемлу… Почему я тебя не заметил?
Она повела плечиком и сделала это так, что ему померещились кругом цветущие ромашки.
— Ты ждал опасности, — сказала она. — Кого недоброго ты за версту бы услышал.
— Твоя Богиня держит тебя на правом колене, — с чувством проговорил Бусый. — И по голове гладит…
Даже в свете костра было видно, как залилась краской Таемлу.
— Да ну тебя, Красивый Бельчонок… то есть Волчонок… Красный Волчонок? Богиня никому не откажет, кто просит о помощи в благом деле…
— Так почему же тогда… эх…
— Всюду горе и неправда, ты об этом?
Бусый хмуро кивнул.
— Светлые Боги щедро изливают Свою доброту в этот мир, — ответила Таемлу. — Беда в том, что не все люди умеют принять Божественный дар. А многие попросту не хотят, потому что свернули на путь вражды и корысти…
— Добрых людей всё равно больше, — сказал Бусый убеждённо.
Отец Таемлу, сидевший по ту сторону костра, сперва усмехнулся: дети!.. — но потом задумался и постепенно спрятал усмешку. Дочь немало рассказывала Меалону про своего приятеля-венна. «Вот ведь малец. От горшка два вершка, а чего только не насмотрелся… И всё равно верит… Вот это, наверное, и есть настоящая сила. То золото, которого никто не отнимет и не украдёт…»
— Верно, добрых людей больше, — охотно согласилась Таемлу, только голос звенел печалью. — Если бы они ещё и учились направлять свои помыслы к Небесам, принимая Их милосердную Силу… Моя наставница говорила так: это радостный путь, но и нелёгкий. Или наоборот: нелёгкий, но радостный. Ведь то, что легко обретается, не дарует нам счастья. Горный Кузнец это знает. И славная Мать Кендарат. И ещё многие, многие…
— И ты, — сказал Бусый.
— Да ты что! Я же только… да и то…
— Не спорь, — ответил он важно. — Мне со стороны видней.
Они шли на север. Таемлу с Бусым рыскали впереди, разведывая дорогу, Меалон вёл в поводу Гзорлика. Изверг лежал на широкой спине коня. Тот, умница, чуял на себе раненого и ступал мягко и осторожно.
Каждый шаг Гзорлика всё равно отдавался болью, но Извергу было хорошо. Небо плыло над ним, словно в детстве, когда его ждала мама, когда его жизнь согревали родичи Псы. Когда ему было о ком позаботиться, когда он сам был кому-то необходим. Именно он, а вовсе не его умение убивать. Как давно это было…