Бутик ежовых рукавиц

Донцова Дарья

– Что за дурацкая идея заползти в мешок! – завозмущалась Юля. – Теперь все опоздают на работу.

– Это ты придумала, – мрачно напомнила я.

– Нетушки, – ехидно ответила Юлечка. – Вернее, да, насчет спальников моя мысль, но все аккуратно со своими справились, а ты испортила «молнию», запихнув в нее плащ, и в результате…

– Уже едут, – возвестил Вовка, возвращаясь в спальню.

– Кто? – хором спросили присутствующие.

– МЧС, – пояснил Костин. – У них имеются замечательные резаки, которые машины кромсают и бетонные

плиты крошат. В секунду Рейчел вынут!

– А меня оставят? – обиделась я. – Вы решили лишь стаффиху спасти?

– Ну, и тебя заодно, – кивнул Вовка.

И тут затрезвонил мой мобильный. Без тени смущения Лизавета схватила трубку.

– Алло, нет, не Евлампия. Она не может подойти, ее вместе с Рейч в мешке заклинило. Спальном. Ну… не знаю, может, через час, через два… А кто ее спрашивает? Миша? Откуда? Манекенщица вам нужна? Погодите.

Лизавета подошла к кровати и приложила сотовый к моему уху.

– Слушаю, – воскликнула я.

– У тебя там чего происходит? – пропел Миша. – Какой мешок? Зачем ты в него залезла, дурочка противная!

– Потом объясню. Я, к сожалению, на самом деле попала в идиотскую ситуацию, лежу вместе с Рейчел в обнимку, даже пошевелиться не способна.

– Надеюсь, твоя спутница роскошная блондинка, – хихикнул Миша, – я, как ты понимаешь, не по этой части… О-о-о… а-а-а!

– Что случилось? – заволновалась я, вслушиваясь в крики, которые издавал стилист.

– Вот черт! – донесся голос Ани. – Мышь по комнате прет! Наглая какая! Ща я ее туфлей пристукну…

– А-а-а, не убивай! – колотился в истерике Миша. – Она живая, просто выгони! О-о-о…

Вопль оборвался, в ухе застыла тишина.

– Эй, вы живы? – испугалась я.

Почувствовав нервное напряжение хозяйки, Рейчел попыталась вырваться из мешка, не сумела и громко завыла:

– У… у… у…

– Замолчи, – зашипела я, пытаясь понять, что происходит в бутике. – Аня, Аня, ау, отзовись!

– Все путем, – ожила трубка, – кинула в дебильную мышь банку с сахаром и, понимаешь, попала! Она лапки отбросила, а Мишка в обморок завалился. Очень он у нас трепетный, не способен даже таракана раздавить. Во второй раз сегодня ему валерьянки наливать приходится.

– Почему во второй? – вскинулась я. – В «Лам» грызуны стаями ходят?

– Ты ничего не знаешь?

– А что случилось?

– На Шульгину бандит напал, вчера поздно вечером. Она с какой-то тусовки возвращалась, вошла в подъезд, а там грабитель. Налетел, ударил по башке, драгоценности забрал, деньги, сумку. Ирка без сознания упала. Ваще! Сволочь!

– Не может быть, – прошептала я.

– Подонок! – кипела Аня. – Мразь! Хочешь кого обобрать, скажи по-человечески: «Дай кошелек», – мигом все с деньгами расстанутся. Идиотов мало из-за рублей собой рисковать. Зачем по башке-то лупить? Ума нет? Если найдут, то за убийство пойдешь…

– Безнадега, – послышался издали слабый голос Миши, – менты даже не пошевелятся. Протокол

составили, дело открыли и забыли. Потом в архив спихнут. Небось наркоман это был, они от ломки звереют.

– Она умерла? – робко спросила я.

– Жива, – горестно ответила Аня. – Жуткое дело!

– Наверняка это была баба, – вновь подал голос Миша, – они злые. Ни один мужик так себя не поведет.

– Шульгина в больнице? – прервала я стилиста.

– Ага, к ней никого не пускают. В Склифе лежит, в реанимации, – пояснила Аня. – У нас, ваще, бардак, ты сегодня не приходи: Сонька орет, Роберто огнем плюется! Во дела: Реутову зарезали, Мадлен арестовали, Ирку ограбили.

– Кто тут в рабочее время посторонними разговорами занимается? – завизжал высокий голос.

– Чума, – зашептала Аня, – Сонька приперла. Сиди дома, нечего тут маячить, позвоню, когда понадобишься.

– О какой манекенщице шла речь? – полюбопытствовала Лиза, кладя мобильный на тумбочку.

– Ерунда, – обтекаемо ответила я, – рабочий момент. Может, попытаться пассатижами «раскусить» «молнию»? Очень жарко, тесно, и в туалет охота.

Глава 29

– Девочки, кушать! – крикнула из кухни Юлечка.

Стая, бойко цокая когтями, понеслась завтракать. Рейчел, понявшая, что сейчас начнется раздача вкусной каши с мясом, взвыла еще пуще и принялась с утроенной силой пинать меня всеми четырьмя лапами.

– Дайте ей еду, – заорала я, – скорей!

– Уже несу, – откликнулась Юлечка и засюсюкала: – Ах ты мое солнышко, ешь, ешь, бедняжка.

Перед мордой стаффихи оказалась миска, наполненная гречкой. Урча от восторга, Рейчел принялась заглатывать угощенье, изредка она кашляла, и тогда комья каши сыпались внутрь мешка. Мне стало обидно. Конечно, о собаке следовало позаботиться, но ведь я тоже проголодалась.

– Дайте воды, – потребовала я.

– Сейчас, – закивала Юлечка и убежала, унося пустую миску.

Стаффиха сыто рыгнула.

– Ваши манеры, мадемуазель, далеки от идеала, – вздохнула я. – Не вздумайте испортить воздух, мы задохнемся.

– А вот и водичка, – заквохтала где-то под моим ухом Юля, – пей, ласточка…

Слегка удивленная ее нежным тоном, я скосила глаза и увидела в руках у Сережкиной жены круглую никелированную миску.

– Пей, душенька, – пропела Юля, подставляя собаке емкость.

– Воду следовало дать мне! – обозлилась я.

Миска переместилась влево.

– Пожалуйста, – совершенно спокойно заявила Юля. – Хотя, думаю, лучше будет умыться после того, как тебя вынут.

Я хотела сказать, что хочу пить, а не совершать водные процедуры, но тут в комнату вошли двое мужчин.

– Что у вас случилось? – весело осведомился один.

– Лампа не может вылезти из мешка, – затараторила Юлечка. – Заклинило «молнию», а ткань, из которой сделан спальник, особо прочная, абсолютно не режется.