Бутылка для Джинна
Шрифт:
– Вот так-то, у нас есть пятнадцать минут до обеда. Быстренько принимаем душ и переодеваемся, – голос Альфреда приобрел металлические нотки.
– А можно вопрос? – не выдержал Жан. – А что это…
– Вопросы потом, выполняйте приказ, – еще более жестко сказал Альфред.
Насчет быстроты нас учить не нужно было. Принять душ – дело пяти минут. А вот с новой одеждой пришлось повозиться. Не то, чтобы она была особенной, почти обычный комбинезон, но быстро найти нужные лямки и кнопки дело не такое уж и простое. Мы уже на ходу помогали друг другу застегиваться. Альфред рысью припустил по коридору, мы – за ним. Ровно в половине первого в столовую вошел Орвилл
Было видно, что настроение командира резко изменилось. Он усадил своих ребят и стал неторопливо прохаживаться вдоль стены. Через две-три минуты подоспела команда под руководством молодого веснушчатого парня. Он подбежал к командиру и вытянулся по стойке смирно. Было видно, как он побледнел. Доклада не было, оправданий тоже. Командир сказал кратко: «Замена» и пошел к своему столу. Веснушчатый постоял, лицо его перекосилось, будто он выслушал приговор о смерти. Затем повернулся и со слезами на глазах вышел из столовой. Трое его подчиненных не знали, что делать дальше. Один из них подошел к столу командира и попытался оправдать своего начальника. Объяснил он опоздание своей собственной нерасторопностью. Командир посмотрел на него и, не моргнув глазом, произнес:
– Вы полетите на Землю вдвоем, – и никаких эмоций.
Я не мог стерпеть такого обращения, ведь здесь не тюрьма и командир не Господь Бог. Да за такое отношение… Едва я начал вставать, как почувствовал руку на своем плече. Такой силы от Альфреда я не ожидал, поэтому послушно сел.
– Сиди, – прошипел он. – Я потом все объясню.
За соседним столом сидело двое вместо положенных четверых. Обед был отменным, но было видно, что никто не придает этому значения, кусок становился поперек горла. «Старики» же с аппетитом поглощали содержимое пластмассовых тарелок. Создавалось впечатление, что происшедшее мало их трогало. Ровно в час командир встал, оглядел присутствующих. Он явно заметил нетронутые порции на столах и отвернутые от него лица. Но на его лице не дрогнул ни один мускул.
– Командирам групп увести подчиненных на отдых, – раздался его голос.
Мой сосед, Тэдди, вздрогнул и растерянно оглянулся. Все встали и группами начали выходить из столовой. Я обернулся и увидел, что остались только двое, они стояли и не знали, что им делать дальше. Я окликнул Альфреда и показал глазами на этих несчастных. Он показал мне большой палец, мол, все нормально. Мне, как впрочем, и всем остальным, не терпелось остаться со своим начальником наедине и о многом, очень многом расспросить. Но Альфред довел нас до наших кают и ушел.
Мне, конечно, не хотелось оставаться одному, но боязнь подставить под удар Альфреда заставила меня отказаться от мысли присоединиться к моим новым товарищам. Не знаю, как остальные, но я лично был возмущен поведением командира. Тоже мне, диктатор нашелся. Если бы не Альфред, я ему сказал бы кое-что из неопубликованного словаря. И тут же мелькнула мысль – и остался бы я на Земле, с позором снятый с этого самого корабля. Что я бы смог сделать? Да ничего.
Я мерил шагами свою келью и не заметил, как прошло полчаса. Альфред появился вовремя, и мы двинулись на наше рабочее место.
– Послушай, командир, Ты можешь нам кое-что объяснить? – я весь кипел от негодования.
– Я объясню, но не раньше 19.00. К сожалению, или к счастью, расписание для нас – это закон и не мне его менять, – мягко, но довольно убедительно отрезал Альфред, – и привыкайте к тому, что на службе надо называть всех по должности. Я, например, штурман. Вы это знали? – обратился
– Да, сэр, – в очередной раз я почувствовал его превосходство.
Помещение, в котором нам предстояло работать, было прекрасно оборудовано. Как и везде, ничего лишнего. Огромный, во всю стену, экран с изображением той части звездного пространства, с которым нам предстояло работать, и два компьютера с удобными для работы креслами. Ничего более. Никаких столов, заваленных картами и бумагами. В нашем колледже все было не так, и это радовало, по крайней мере, будем что-то изучать, даром время проходить не будет.
Но время сюрпризов, наверное, еще не прошло. Усадив нас за компьютеры, Альфред стал в позу преподавателя и произнес:
– А сейчас мы приступим к изучению курса навигации в условиях полностью автоматизированного полета.
У нас отвисли челюсти. Большего, наверное, не мог бы сказать ни один профессор. Ехали, ехали и приехали. Штурман сделал паузу и, удовлетворенный результатом, продолжил.
– В данных условиях от нас требуется только одно – постоянно быть в полной готовности заменить компьютерную сеть в любой момент времени. Мы пройдем ряд аварийных отключений, но только тогда, когда будет полная уверенность в том, что мы готовы это сделать. Поэтому, если вы уже расслабились и приготовились отдыхать в течение всего полета, то вы глубоко ошиблись. Занятия будут проходить ежедневно и по полной программе. Нас будет тошнить от количества повторов и отсутствия новизны. Вас будет воротить от одного только моего вида, а меня от вашего, но все это нужно пройти. Кроме того, один из нас должен находиться на вахте. Девять часов дежурство, следующее через двадцать семь часов. Режим достаточно жесткий, если учесть, что придется придерживаться основного расписания. Это, так сказать, вводная часть. А сейчас приступим к ознакомлению с материальной частью…
К пяти часам нам уже не хотелось идти ни на какую гимнастику. Альфред отнял у нас все силы. Таких занятий я еще не видел. Штурман вылил на нас такой водопад информации, что мы едва успевали следить за ходом его мыслей.
Тэдди пытался задавать вопросы, но Альфред заставил его сесть и продолжал свой монолог. Создавалось впечатление, что его не интересует, усвоили мы новые знания или нет, он шел вперед и не оглядывался.
Лично я был ошеломлен всем происходившим на корабле. Иногда мелькала мысль, что наши начальнички просто не успели реабилитироваться после очередного полета. Командир играет роль властелина вселенной, а штурман – роль компьютера, переполненного накопившейся информацией за время полета. Нереальность происходящего становилась все более явной.
Так или иначе, время близилось к пяти часам и я начал про себя гадать, что же за гимнастику предложат нам в этом ковчеге? Наверняка, что-то уж слишком специфическое, отработанное в полете и принятое за единственно верное. Я представлял себе дикие позы, в которых переплетались все конечности и не удержался от улыбки. Альфред уставился на меня, я явно сбил его с мысли.
Чтобы избежать объяснений, я постучал по циферблату, мол, время подходит к концу, не нарушай распорядок и веди нас туда, где мы должны быть. В глазах Альфреда что-то сверкнуло, но он сдержался. Каково же было мое удивление, когда он привел нас в обычный гимнастический зал, и мы занимались обычными упражнениями, которые знали еще в школе. Я даже немного разочаровался. Ничего особенного.