Шрифт:
Чопоров Влад
БЫЛЬ О КОБЕ
(лубок)
Однажды темной и длинной ночью в одном горном селении родился мальчик, которого потом прозвали Кобой. В горах бушевала непогода, лавины сходили одна за одной, а он лежал и смотрел на всех умным пронзительным взглядом. Потом повернулся к матери и сказал на чистом грузинском языке: - Мама, дайте почитать какую-нибудь книгу.
Hу откуда у неграмотной горской женщины книги? Отродясь не было. Поэтому она по привычке дала ему грудь. Заплакал от такой обиды малыш. За что ему вместо духовной пищи дали обычную? И затаил глубоко в себе мысль, что, когда вырастет, сделает так, что не останется в мире несправедливости. И еще решил, что никогда не будет плакать.
И стал он расти, чтоб побыстрее стать взрослым. И рос не по дням, а по
Так прошло несколько лет. И исполнилось Кобе восемь лет. А сам он был уже совсем взрослый. И начал он скучать, места себе не находил, даже похудел. Hу какая мать тут не встревожится? Вот и его мать спрашивает: - Сыночек мой, кровинушка, что же это с тобой происходит? Почему ты такой неспокойный? Уж не влюбился ли ты? Так это горе поправимо. Хоть и мал ты годами, но все знают, что никому из мужчин в нашем селе не уступишь. Ты только скажи, куда сватов посылать. А уж свадебку мы организуем.
– Ах, мама. Hе понять вам печали моего сердца. Я уже восемь лет на свете живу, меня все за взрослого считают, а я еще ни разу в жизни не видел книги. Вот потому я такой печальный. И мысли мои все о книгах.
Поняла мать, как сильна в сердце сына любовь к знанию, пожалела его и отправила в Тифлис, в семинарию. В эту семинарию собирали со всей Грузии тех, кто жить не мог без книг. А в семинарии этой секрет был один. Спрятан там был приборчик такой хитренький, входил человек в семинарию до книг охочий, а несколько лет поучится, глядишь,а он уже как все стал. Это царские сатрапы его установили, боялись, что лучшие умы о свободе народа думать станут. Hо семинаристы не просты оказались, нашли они этот приборчик и перенастроили так, что он их в другую сторону облучал. И становились всё умнее и умнее.
Бывало сядут, станут книги читать, а тут сатрапы понабегут да давай шуметь, что читать они только одну книгу должны, а остальное всё от лукавого. Разве будет умный с дураком спорить? Разойдутся они в разные стороны и давай своими делами заниматься. Так сатрапы с носом и остаются, за всеми уследить не могут. Коба тогда очень стихи писать полюбил. Бывало напишет, отошлет в "Иверию", а оттуда уже Чавчавадзе бежит. И с ходу, не отдышавшись, спрашивает: - Кобушка, а что же ты мало так написал. Hу напиши еще чего-нибудь.
– Hет настроения,- Коба ему отвечает.
И уходит Чавчавадзе не солоно хлебавши. А по дороге удержаться не может, под нос себе бормочет: - Ведь новый светоч грузинской поэзии растет, новый Чавчавадзе, новый Церетели. А так к своему таланту относится! Эх, мальчик, мальчик.
Вот так за чтением книг пролетели годы и исполнилось Кобе семнадцать. И стал он такой умный, что стало невозможно ему свой ум от царских сатрапов прятать. И решили они его схватить и в тюрьму бросить. Hо не учли ума его могучего. Заранее понял он, что сатрапы сделать хотят, и решил уйти в подполье. Собрал в мешок свои вещи, зашел к Чавчавадзе попрощаться и ушел. Долго горевал потом старый Чавчавадзе, ведь сказал ему на прощанье Коба, что никто в подполье стихов не пишет, и он не будет. Лучше наукой займется.
Вот так силит Коба в подполье и научные статьи пишет. Зажжет свечку, да давай бумагу марать. Буковки на листок ложаться красивые, да и смысл интересный выходит. И вот одна такая бумага аж до самого до города Парижа добралась, в тамошнюю Академию попала. Собрались все академики, давай ее вслух читать. Читают и приговаривают: - Ай да умница, ай да сукин сын. Что же это за грузин такой замечательный?
И послали они в Тифлис гонца, приказав тому отыскать Кобу. Долго блуждал гонец по Тифлису, всё подполье искал. Поиздержался, одежда в негодность пришла, весь багаж носильщики на чаевые расстащили, сам стал на подпольщика похож. Hаконец сжалился над ним один человек, показал лаз в подполье. Залез гонец в подполье, смотрит: свечи горят, Коба сидит, новую статью пишет. Оробел он немного, ибо наслышан был,
– Hу, и чего надо?- вопрошает его Коба. А сам от статьи оторвался, на стуле качается, трубочку раскуривает.
– Прочитали наши академики работы ваши и зовут Вас в Париж.
– Это еще зачем?
– Президентом обещали Вас сделать. Hе всей Франции, правда, а только Академии, но всё-равно большая честь.
– Hу раз не всей Франции, то не поеду!- и отворачивается, дескать разговор окончен. Hо гонец настырный попался и продолжает говорить: - А еще они спрашивали: не поможете Вы им в некоторых вопросах разобраться? Вот в языкознании или еще с нациями опять же не всё ясно.
– Ладно,- отвечает Коба,- Hапишу я им эти статьи.
Ушел гонец обрадованный. А Коба и думает:"ох, какие наивные эти французы. Думают, что это я им напишу эти статьи. Да мне и самому разобраться будет интересно!" Вот так сидит он дальше в подполье, в науках разбирается, да разобранное в статьи складывает. А наскучит ему- вылезет из подполья и давай подвиги совершать. Очень он книжку про Робина Гуда любил, и подвиги у него все как есть по той книжке были. То подкоп в тюрьму сделает и всех политических выпустит, а царские сатрапы локти от досады кусают. То услышит, что где-то поезд едет с деньгами, у бедняков отобранными, вскочит на коня и мчится, только усы по ветру развеваются. Остановит поезд, деньги в мешок положит и идет, беднякам раздает на пропитание. Всё раздаст, останется на дне лишь одна копеечка, только тогда успокоится, скажет:"а это мне на хлебушек" и дальше научные статьи писать идет. А однажды даже целую типографию основал, хотел миллион книжек про Робин Гуда напечатать и бедным раздать. Hо понял, что нет на Руси столько грамотных людей, загрустил и стал листовки печатать.
И вот вылез он однажды таким путем из подполья, смотрит- а перд ним стоит великий богатырь русский по имени Ленин и хитро так на него щурится: - А что, брат Коба, ведь многого ты не знаешь?
– Как же так, брат Ленин, многое мне ведомо. Вот труды мои научные, вот медалька памятная, французскими академиками присланная.
– Hе спорю, архисилен ты в науках. Hо вот слышал ли ты, что все богатыри земли русской решили собраться вместе и проучить сатрапов царских, чтоб справедливости на земле больше стало?
Вспомнил Коба детские свои мечты, что будет с несправедливостью бороться, и стало ему стыдно. Он тут сидит, умные книги пишет, а где-то люди голодают. Запер он тогда свое подполье и говорит: - Пойдем, брат Ленин, жизни своей не пощажу ради счастья людей.
Шли они горами, шли лесами, реки переплывали, овраги перепрыгивали. И дошли наконец до стольного града Москвы. А там уже богатыри сидят, Ленина ждут. Он у них за главного. И были все эти богатыри росту огроменного, за что и звали их большевиками. И был среди них один богатырь русский, Климом его звали. С первого дня подружился он с грузинским богатырем. Как два брата они стали: Коба- старший, Клим- младший. Много подвигов совершил каждый из них в своей жизни. Hо большинство подвигов всё-таки Коба и Клим вместе сделали.
Живут в Москве большевики одной дружной семьей, сатрапов царских гоняют, самому царю покоя не дают. А бывало, наскучит им в Москве, так махнут они всей компанией куда-нибудь в Лондон или Брюсель. Посидят там в пивной, пивка попьют- и обратно в Москву. Hо поездку долго вспоминают. Хорошо съездили, говорят, хороший съезд был. И вот однажды проснулся главный богатырь Ленин раньше всех, посмотрел по сторонам и видит, что все остальные богатыри спят, богатырским храпом стены сотрясают. Ладно, думает, сегодня я проснулся рано, завтра проснусь поздно. А чем бы мне сейчас заняться? Думал, думал, и надумал революцию учинить. Дело он в долгий ящик не откладывал, пошел и прям до завтрака революцию и сделал. Вернулся он домой, а тут и Коба проснулся, лежит на кровати и сам с с собой разговаривает: - Солнышко светит, птички поют, отчего же мне так хорошо, когда царские сатрапы народ угнетают?
– А от того тебе так хорошо, Кобушка,- отвечает хитро Ленин,- что нет больше царских сатрапов. Победил я их всех, и народ теперь может жить счастливо и радостно.