Было все, будет все. Мемуарные и нравственно-философские произведения
Шрифт:
Но понятно, автору пришлось поплатиться за свою выходку. В административном порядке его выслали в одну из северных губерний.
И накануне отъезда Амфитеатрова к нему с визитом приехал Алексей Сергеевич. Забыв несправедливые нападки на «Новое время», участливо стал расспрашивать отъезжавшего, как он устроил свои дела и есть ли у него на зиму теплые вещи для жизни в ссылке.
– Да, есть фуфайка… Пальто… – сконфуженно отвечал растроганный Амфитеатров.
– Погодите, я что-нибудь у себя поищу… Суворин уехал домой и прислал своему политическому противнику великолепную шубу.
Старые сотрудники А. С. Суворина
Постепенно познакомился я со старыми соратниками А. С. Суворина – с Бурениным, с Геем, с M. М. Ивановым 112 , с Гофштеттером 113 . Сейчас я бы сказал, что
112
Михаил Михайлович Иванов (1849–1927) – музыкальный критик, переводчик, композитор. Учился музыке в России (ученик Чайковского) и Италии. Сотрудничал в качестве музыкального критика в различных журналах и газетах. В 1880–1917 заведовал музыкальным отделом газеты «Новое время». Автор 2-томной «Истории музыкального развития России» (1910–1912). С 1918 в эмиграции. Жил в Италии.
113
Ипполит Андреевич Гофштеттер (1860–1951) – журналист. Сотрудничал в «Наблюдателе», «Санкт-Петербургских новостях», «Новом времени». С 1922 в эмиграции, в Греции, жил в Салониках.
Так вот, суворинская седая старая гвардия внушала мне не только уважение, но и некоторый страх. Держались все они как-то особняком от нас, молодых сотрудников, и редко удостаивали своими беседами. Тогда мне казалось, что они нас презирали; но теперь понимаю, что у них, наверно, что-нибудь болело в какой-нибудь части организма. Помню, например, жуткую картину, которую пришлось видеть в первые месяцы своего сотрудничества… Идет по коридору мрачный Богдан Вениаминович Гей, редактировавший отдел внутренних известий. Голова опущена, седая борода своим концом упирается в пояс. А навстречу ему легкой походкой, с жизнерадостным видом, движется молодой репортер К. Шумлевич 114 .
114
Константин Яковлевич Шумлевич (?-1942) – журналист, поэт. Работал в газете «Новое время». В эмиграции жил в Югославии в г. Панчево, печатался в белградском «Новом времени». Выпустил книгу «Стихотворения» (1925).
– Здравствуйте, Богдан Вениаминович! Как ваше здоровье? – учтиво спрашивает тот.
– Убирайтесь к черту! Какое вам дело до моего здоровья?
Впоследствии я убедился, что Богдан Вениаминович – добрейший человек, и что сердитым был не он, а его желчный пузырь. Но тогда мне стало страшно.
Суровым и необщительным казался мне и M. М. Иванов, известный музыкальный критик, гроза композиторов, дирижеров и солистов. Каковым он был в самом деле, я так и не выяснил: за несколько лет совместной работы в газете мы только обменивались словами «здравствуйте» и «до свиданья», что мало способствует проникновению в душевный мир собеседника.
А вот передовик по вопросам внутренней политики И. А. Гофштеттер оказался очень приветливым и разговорчивым. Он даже несколько раз пригласил меня к себе в гости в Финляндию. Однако, несмотря на приветливость и гостеприимство, я боялся часто навещать его. Считал он себя толстовцем, воспитывал детей по-толстовски и был вообще чудаком. В квартире царил полный хаос; мебель состояла из голых некрашеных столов, табуретов: умывался Гофштеттер из бутылки, которая была привешена веревкой к потолку и которую надо было толкать головой или рукой, чтобы из нее добыть тонкую струйку воды. А во время завтрака или чаепития в столовой каждый гость должен был соблюдать сугубую осторожность и проявлять напряженное внимание, чтобы не подвергнуться сбоку или сзади внезапной атаке детей. Они ждали, пока гость углубится в беседу, и с победными кликами сбрасывали гостя на пол, выхватывали из-под него стул, или вскакивали к нему на колени и дергали за нос. В нынешнее время эта толстовская педагогика, развивающая детскую самодеятельность и инициативу, широко распространена и в Западной Европе, и в Америке; но тогда, в эпоху отсталого воспитания, глубокие идеи Толстого только слегка проникали в русское общество.
Впрочем, после революции, когда русским интеллигентам пришлось опрощаться поневоле, без всяких толстовских рецептов, Гофштеттер потерял вкус к умыванию из бутылки, a дети выровнялись и стали симпатичными молодыми людьми.
Из старых сотрудников А. С. Суворина особое мое внимание привлекал Виктор Петрович Буренин, писавший под псевдонимом «Граф Алексис Жасминов». Во время поездки Алексея Сергеевича на балканский фронт в качестве военного корреспондента, Буренин заменял его на посту редактора и вообще был впоследствии одним из ближайших помощников. Виктор Петрович считался выдающимся литературным критиком; его фельетоны, помещавшиеся обыкновенно по пятницам, весьма нравились читателям своим едким тоном и беспощадностью ко всяким литературным фиглярам, которые в изобилии стали появляться уже с начала нашего века. Он стойко защищал русскую литературу от всевозможных новаторов и реформаторов модернистского, символистского и футуристического толка, чем, конечно, создал себе немало врагов.
К сожалению, лично мне сблизиться с Бурениным не удалось. Как и все остальные старые сотрудники преклонного возраста, он тоже не проявлял особого внимания к молодым нововременцам. А навязываться ему не хотелось.
Узнал я, однако, за время совместного сотрудничества, что мнение публики о нем, как о человеке злобном и черством, совершенно ошибочно. Много хорошего слышал я о нем в редакции. Все близко знавшие его говорили, что Виктор Петрович – в частной жизни человек очень добрый, отзывчивый, деликатный и совсем незлобивый. Его сатирический ум был сам по себе, а сердце – само по себе.
Между тем, сколько нелепых обвинений возводилось на Буренина литературными врагами! Говорили, например, будто именно он своей «травлей» вогнал в чахотку поэта Надсона 115 . Надсон был в те времена очень популярным среди многочисленных читателей, не обладавших изысканным вкусом. Над его стихами, насыщенными слащавым пессимизмом, вздыхали и проливали слезы умиления гимназистки, институтки, акушерки, а главное – старые девы. Его произведения к 1908-му году выдержали уже семнадцать изданий. Таким образом «травля» Буренина нисколько не отразилась на успехе поэта, а может быть даже оказалась своеобразной рекламой. И говорить, что буренинские насмешки отражались на здоровье Надсона, по меньшей мере наивно. Гораздо больше нервничал бы поэт, если бы «Новое время» его совершенно замалчивало, как это делали и до сих пор делают газеты специфически-левого толка, чтобы не рекламировать враждебного автора.
115
Семен Яковлевич Надсон (1862-1887) – поэт. Автор нескольких сборников стихов, популярных в 1880-е годы.
Ведь Буренин впоследствии гораздо больше чем над Надсоном издевался над декадентами и футуристами. А, между тем, никто из этих нервных людей, ни Валерий Брюсов, ни Вячеслав Иванов, ни Гиппиус, ни Маяковский не получили из-за буренинских сатир и пародий не только туберкулеза, но даже легкого насморка.
И, все-таки, молва о злобности Буренина прочно укрепилась в левых кругах. Поэт Минаев 116 написал даже на него едкую эпиграмму, которую с удовольствием смаковали враги «Алексиса Жасминова»:
116
Дмитрий Дмитриевич Минаев (1835-1889) – поэт-сатирик, переводчик, журналист, критик.
Эпиграмма острая, слов нет. Но зато наводящая на мысль о дальнейшем развитии этой жуткой картины: впереди собака, за нею Буренин, а за Бурениным – поэт Минаев и целая свора его единомышленников…
Помимо Буренина в области сатирического фельетона работал и другой старый сотрудник Суворина – Вентцель 117 . Буренин, разумеется, затмевал его. Но Венцеля публика хорошо знала не столько по «Новому времени», сколько по блестящему юмористическому и сатирическому журналу «Плювиум». Этот журнал в общем был правого направления, но без узкой партийности, высмеивая и революционеров, и правящие круги, и буржуазию, не считаясь ни с кем из сильных мира сего. Бывали случаи, когда в редакцию являлись лица, попавшие под обстрел журнала, поднимали скандал или резко требовали объяснений и опровержений.
117
Николай Николаевич Вентцель (1856-1920) – поэт, писатель, драматург, переводчик. Печатал фельетоны, рассказы и повести в различных журналах и газетах дореволюционной России. Сотрудничал в газете «Новое время». С 1908 постоянный автор театра «Кривое зеркало».