Быть Корелли
Шрифт:
А когда подняла…
— Кто следующий на очереди, Алек? Кому следующему меня обещали?
Когда гудки прекратились, на него словно обрушилась стена. Изабелла никогда не говорила с ним так. Её голос никогда не был настолько холоден и одновременно полон отчаяния. Её обволакивающий, щекочущий слух голос никогда не звенел, словно натянутая цепь. Алек заозирался по сторонам в надежде увидеть её — в ярко-красном платье она не могла просто затеряться в толпе. Алек вдруг понял, что подсознательно вырядил её так броско. Чтобы её видели все. Видели и пускали слюни на его новое приобретение. Чтобы «выгулять» свои инвестиции. Что же он, чёрт подери, за дерьмо такое?
— Я не понимаю, о чём ты. Где ты?
— Шесть миллионов. Я знаю про шесть миллионов.
Глава 35. Минуты боли
Алек вдохнул, но забыл выдохнуть. Резко повернул голову направо — ему показалось, что там он увидит ухмыляющуюся физиономию Хамфри Осборна. Но его там не было, а была вереница чужих, безучастных лиц. Чужие взгляды смотрели на него, сквозь него, друг на друга, и воздух становился тяжёлым, пряным, отдавая запахом прелого навоза и сена. Где-то фыркнула лошадь. Алек огляделся — вокруг площадки ездила тройка и тянула за собой элегантную коляску с кучером, разодетым под старину. В коляске сидела и заливисто смеялась Бьянка Фальконе. В своём блекло-розовом наряде она походила на бледную моль. Алек тяжело сглотнул и возвратил внимание к трубке.
— Изабелла, скажи мне, где ты и мы всё обсудим. Это не телефонный разговор.
— Нет, Алек, — она жёстко прервала его. — Скажи сейчас. Это правда?
Алек не стал ей врать.
— Я заплатил ему за молчание.
За то, что он отозвал заявление в полицию. За то, чтобы не смел преследовать её и уж тем более за то, чтобы он помалкивал об их соглашении. Но на что он надеялся? На принципиальность и порядочность самого продажного прокурора Чикаго? Да и, по сути, о чём ему молчать, ведь это он, Алек, купил себе женщину при своих-то возможностях. Ведь это Алек сам передал ему лично в руки инструмент для манипулирования. Джулиано был прав — в тот момент Алек совершенно не дружил с головой. Он эту самую голову потерял к чертям собачьим.
— О боже… Ты меня купил, — она сказала это шёпотом. В её голосе звучал ужас.
— Тот, кто сказал тебе это, рассчитывал именно на такую реакцию, — Алек старался быть — хотя бы казаться — максимально спокойным, надеясь, что его деловой, почти холодный тон успокоит и её. Но всё случилось наоборот. — Кто тебе это сказал? Осборн?
— Нет, не он. Это неважно, — в её голос снова вернулась решимость. Алек чувствовал, как наваливается усталость. Ему становилось чертовски сложно следить за этими перепадами. Снова американские горки, которых он так ненавидел. — Я всё поняла. Ты не звонишь мне, не берёшь трубку, не интересуешься мной. Оставил меня здесь одну. Тебе всё надоело, да?
— Разве я не интересуюсь тобой?! — нет, Алек не мог с этим согласиться. Он делал для неё всё. Неужели Изабелла оказалась также ненасытна, как и все другие женщины?
— Я ухожу от тебя.
— Изабелла… — Алек с досадой потёр переносицу. Чёрт, ну почему всё так сложно? Почему именно сейчас? И почему, дьявол раздери, все проблемы наваливаются вот так сразу?
— Я больше не хочу быть вещью, не хочу. Не буду! — на последней фразе Изабелла вскрикнула. Алек услышал, как она заплакала.
— Ты не вещь…
— Я ухожу, Алек. Не ищи меня.
Ей удалось его шокировать, хотя Алек уверен был, в этой жизни его больше ничего не удивит. Нет, он не думал о «долго и счастливо», не строил прогнозов, но и не предполагал, что их бурный роман окончится так внезапно, да ещё и по её инициативе. Он вдруг вспомнил её слабую, беззащитную избитую, кутающуюся в тонкий атласный халат… Нет, он не ошибался тогда — у Изабеллы Бланко действительно был стальной стержень.
— Это твоё право.
Он не станет удерживать её, как то делал Осборн. Он обещал ей свободу и море новых возможностей. И он ей это даст. То, чего она так желает.
Она молча сбросила вызов. Её чувства, её слова и обещания не стоили ни цента, раз разбились о первые же трудности. Она не дала ему даже шанса оправдаться. Авантюристка. Может, так оно и было, и Джулиано был прав? Всё подстроено. Чтобы заставить его ошибиться. Алек усмехнулся — красиво она всё повернула. И осталась при этом жертвой. Идеально.
Александр смертельно устал. Этот разговор вынул его до дна, выжал до капли. Он сунул телефон в карман и покинул ненавистные скачки через главные ворота. Вслед ему мстительно улыбалась Бьянка Фальконе.
Глава 36. Начало конца
Алессандро выжимал из «Линкольна» всю мощь, которую способен был принять извилистый хайвей — разбиваться в лепешку он не планировал, хотя это решило бы большую часть проблем. Алек усмехнулся своим мыслям.
Управление машиной с бешеным мотором под капотом давало ему ощущение контроля. Сейчас это было особенно важно. Он ощущал себя парящим в свободном падении, ведь он уже почти ни на что не мог влиять. В квартире было непривычно пусто (как же быстро он успел привыкнуть к чужому присутствию!), но вещи Изабеллы лежали там-сям и этот рояль, казавшийся теперь огромным и неповоротливым бельмом… Всё вернулось на круги своя — квартира, чей порог не переступала ни одна женщина — и всё, что было до казалось теперь сном. Барельеф дамы с печальным лицом всё ещё висел на месте, Алек забыл снять его. Он ринулся в гардероб, выволок оттуда деревянный табурет-стремянку, взлетел на него. Панно с грохотом рухнуло на каменный пол и разбилось на мелкие куски. Алек с удовлетворением глядел на дело рук своих — больше никаких несчастных женщин в его доме. Довольно.
В дверь позвонили. Наверное, соседи или консьерж прибежали на шум. Алек подошёл к двери, нажал на кнопку видеосвязи. На экране высветилась тёмная макушку Данте и его недовольное лицо. Наконец-то. Никогда в жизни он не был так рад видеть младшего брата. И, конечно же, он никоим образом это не выразил.
Молча войдя в квартиру Данте метнул на журнальный столик пачку отпечатанной бумаги. В углу титульного листа была нанесена эмблема «Чикаго нейшнл рэйлвей».
— Что это?
— Договора. Я только что от Фредерико. Задним числом он раздробил «Чикаго нейшнл рейлвей» и перевёл все активы третьим лицам, — Данте взглянул на брата и, наверняка, оценив степень удивления на его лице, пояснил. — Я тоже об этом не знал. И ещё. Он просил меня организовать ему встречу с тобой.
— Ясно. Что ни черта не ясно, — Алек сел в кресло, взялся за бумаги, пролистал их. В покупателях числились несколько знакомых лиц и несколько компаний, принадлежащих «Корелли консалтинг». Алек увидел договор и на своё имя. Пятнадцать процентов уставного капитала «Чикаго нэйшнл рэйлвей» теперь принадлежали ему. Осталось только поставить подпись. Ему определённо нужна эта встреча с Романо, чтобы, как минимум, всё прояснить.
— Ты отстранил Литу.
— Она продула дело.
— А что, если я тоже устранюсь?