Быть Руси под княгиней-христианкой
Шрифт:
Подвиги на полях брани и удачные походы для этого не подходили — великим князем Руси являлся Игорь, и каждый служил прежде всего ему, а не великой княгине. Значит, необходимо свершить нечто такое, что Ольга могла бы расценить как преданность лично ей, а не Игорю, как проявление уважения именно к её особе, а не к особе мужа. Конечно, всем известно, что женщины любят дорогие, роскошные подарки, однако Свенельду нужно подчеркнуть своё преклонение перед Ольгой не как перед женщиной, а как перед мудрой, прозорливой правительницей. Из драгоценностей, находившихся в сундучках Эль-мерзебана Мохаммеда, Свенельд отобрал два неописуемой красоты золотых набора —
99
Яхонт — старинное название рубина и сапфира.
100
Смарагд — старинное название изумруда.
Это был достойный подарок для самой знатной и взыскательной женщины, в том числе великой княгини. Но такой подарок, дорогой и желанный, мог польстить Ольге как женщине, но никак не свидетельствовал о преклонении Свенельда перед её умом и железной волей. Нет, Ольге нужен был совершенно другой подарок, и Свенельд минувшей ночью решил какой...
Глеба он застал за его обычным в свободное время занятием — чтением старого пергаментного свитка. У Свенельда не было лишнего времени, и, поздоровавшись с атаманом, он сразу приступил к делу.
— По-прежнему встречаешься с христианами в Бердаа? — спросил он, кивая на свиток. — Их священнослужители не покинули город?
— Нет. Много бедных жителей-христиан остались в Бердаа, и священники считают своим долгом поддерживать паству в час тяжких испытаний.
— Хочу попросить тебя об одном одолжении, атаман. Помоги мне купить две иконы. Нет, три, поскольку ваш Бог, как я слышал, любит троицу. Золота не жалей, иконы должны быть самыми лучшими.
— Хочешь, чтобы я купил тебе иконы? — удивился Глеб. — Но они не продаются. Точно так, как ваши языческие идолы.
— Не продаются? Тогда я хочу получить три иконы в подарок. Но не те, что висят в жилищах горожан-христиан, а такие, что в золотых с цветными каменьями окладах я видел здесь, в главном храме. Я велел воинам не трогать христианских святынь, и все они целы вместе с их содержимым.
— Не думаю, что тебе удастся получить подобные иконы в подарок, — сказал Глеб. — Будь ты не язычником, а христианином, дело обстояло бы совсем по-другому.
— Будь христианином, я не обращался бы к тебе за помощью, — усмехнулся Свенельд. — Атаман, мы всегда находили с тобой общий язык, давай найдём его и сейчас. Мне нужны три иконы из лучших в Арране, и я их получу любой ценой. Любой, слышишь? Например, я могу приказать каждую ночь поджигать по христианскому храму, чтобы огонь освещал закоулки и в них не могли найти убежища лазутчики Али. Это будет длиться до тех пор, покуда я не получу в подарок нужных мне икон. Когда в городе храмов не останется, я примусь за храмы и монастыри вокруг Бердаа, но добьюсь своего. Однако мне очень не хотелось бы прибегать к подобным мерам, и я надеюсь на твою помощь, атаман, моего друга и христианина.
— Ты получишь три особо чтимые иконы из соборного храма Бердаа, — сказал Глеб. — Тебе, язычнику, они не нужны, значит, ты намерен их кому-то подарить. Я должен знать кому.
— Разве это обязательно? — нахмурился Свенельд.
— Суди сам. Ты же не станешь дарить женщине идола, покровительствующего воину в битвах, а дружиннику талисман, помогающий женщине при родах? Разве к одним богам обращается за помощью пахарь-смерд и рус-воин? Точно так обстоит дело и в христианстве.
— Я понял тебя. Свои иконы я собираюсь подарить очень знатной и могущественной женщине на Руси.
— Они должны помогать ей в семейных делах либо... державных?
Свенельд пристально посмотрел на Глеба.
— Они должны способствовать осуществлению всех её помыслов, — медленно произнёс он. — И служить сближению между мной и ею. Но не телесному, как ты мог подумать, а возникновения между нами взаимной приязни и дружбы взамен былой вражды.
— Ты получишь такие иконы, и великая княгиня Ольга по достоинству оценит твой подарок. Больше того, вместе с иконами ты преподнесёшь ей и другой бесценный дар — пастырское благословение епископа Аррана своей сестре по вере.
— Атаман, я верил, что в этом деле никто не поможет мне лучше, чем ты. Клянусь богами, что отныне ты можешь рассчитывать во всём на мою помощь и поддержку.
— Твои боги вряд ли одобрят твой поступок, — усмехнулся Глеб. — Хотя я могу и ошибиться. Разве я сам, христианин, не помогаю тебе, язычнику, а за всеми моими словами и деяниями не стоит Божья воля? Однако давай возвратимся к земным делам. Чем завершилась твоя встреча с Эриком?
— Тем, чем мы и предполагали. Ярл не настолько глуп, чтобы не оценить выгодность моего предложения и не принять его.
— Что ты собираешься делать теперь? Войска Мохаммеда и Али уже имели ряд стычек, и со дня на день грянет решительное сражение, которое выявит владыку Аррана и нашего врага.
— От тебя я пойду к воеводе Микуле и прикажу ему с пятью сотнями дружинников отправиться сегодня ночью к нашим ладьям на Куре. Пора приступать к выполнению плана, замысленного тобой, Микулой и покойным Олегом ещё на землях аланов и лазгов.
10
— Что ты сказал, Сулейман? Русы и викинги покидают Шегристан? — спросил Али, всматриваясь в застывшую у входа в шатёр неясную фигуру начальника тысячи дейлемитов, оставленной с ним.
— Они оставили цитадель, прошли через город, и сейчас их ряды вытягиваются из крепостных ворот, ведущих к Куре.
— Ты уверен, что ещё один вражеский отряд не вышел через другие ворота и в эти минуты не подкрадывается к нашему лагерю, чтобы внезапно напасть на него? Может, неприятель у ворот к Куре лишь отвлекает наше внимание от другого отряда?
— Русы и викинги уходят из Бердаа домой, — прозвучал ответ. — Наши городские лазутчики сообщили, что из Шегристана вышло всего четыре-четыре с половиной тысячи воинов и в полном составе направились к Северным воротам, через которые лежит ближайший путь к Куре. С ними много повозок с поклажей, по-видимому, это захваченная в Арране добыча и припасы на обратный путь. После ухода русов и викингов ворота в Шегристан остались распахнутыми, и наши лазутчики побывали в нём — крепость пуста. От твоего имени, повелитель, я приказал поднять наш лагерь по тревоге. Дейлемиты будут готовы к выступлению за русами и викингами через несколько минут.