Быть высоким

Чэнь Мастер

Прошел под мостиком над головой — он изгибался на уровне второго этажа, по нему обитателям квартала можно было пройти в маленький парк, находившийся на холмике напротив, а на вершине холмика, над парком, — там какой-то очередной дворец.

Да, так вот — я прошел под мостиком, потом углубился

в узкую улицу, а дальше шумят фонтаны Тревии, сладкая жизнь — она здесь, в одной из узких улочек, выходящих к фонтанам. Подносы с белыми сырами, плавающими в тягучем полупрозрачном рассоле. Окорока всех видов и вкусов. И настоящий хлеб, его надо поднести к лицу, даже поцеловать. А на пути обратно, в магазинчике почти у самой Агаты, — потрясающий мир, из которого я вышел с бутылочкой «Брикко Азили», нервного, пахнущего ночными цветами, мягкого, как черный бархат.

И вот там, в магазине…

И вот там мне пришло в голову спросить у продавца все о том же; может быть, потому, что в винных магазинах и не продавцы вовсе, а умные, многое знающие люди.

И я спросил его.

— Палаццо Колонна? — удивился он. — Конечно, знаю. Но это не то, что вы думаете, синьор. Это не совсем палаццо. В смысле не дом и не дворец. Это нечто другое.

И он вышел со мной на улицу, он начал водить по городскому пейзажу рукой:

— Вот что такое палаццо Колонна. Вот отсюда. И дотуда. И в глубину.

— Да, — сказал я, потрясенный. — Спасибо. Отличное вино. Еще раз спасибо.

Я сделал несколько шагов, держа в руках пакеты.

Это, конечно, не дом и не дворец.

Это квартал.

Примерно пятьсот на семьсот метров. Тот самый квартал. Одна его сторона — лавка с рыцарями, канцелярский магазин, ресторанчики. Другая — та, где мостик над головой, ведущий в маленький парк. Каждый день, каждый чертов день мы ходили здесь, обходя квартал моих предков то справа, то слева.

А на третьей и четвертой его стороне — громадные церкви с двойными башнями, фасады, фронтоны…

Ну конечно же это была крепость семьи Колонна — квартал, целый кусок города, где можно было закрыться и выдержать любую осаду. А потом части его выгрызались, в это место вставлялись дома поновее, становясь частью квартала, а еще прилеплялись новые украшения из каменного кружева.

Я шел по зернистому булыжнику вокруг палаццо. А что еще оставалось делать — идти; ну, может быть, зайти внутрь.

— Внутрь? — сказал продавец магазина с рыцарями. — Трудно. Вот туда. Но — карабиньери…

Конечно, «карабиньери». Там были громадные ворота чугунного кружева, полосатый шлагбаум, охранник в мундире (тот самый «карабиньеро»), а во дворе с пальмами — видимо, их штаб-квартира. Множество автомобилей с мигалками на крыше, люди при оружии.

И — среди пустоты двора — одинокая колонна за оградой.

Я стоял со своими пакетами и смотрел на нее. На буквы, опоясывавшие верхушку. Sempre… — прочее уходило полукругом за стройные грани.

— Синьор, — повернулся я к карабинеру на часах. — Вы знаете, что это за надпись?

— О, как это… Плохо английский. Жила великая семья. Ее… лозунг. Да, девиз.

— Прекрасно, но что он значит? Что это за слова?

— Sempre alto… Очень просто, это значит… Всегда…

Он приподнял руку с вытянутой ладошкой на уровне моей головы.

— Всегда… в смысле — быть высоким, синьор, выше всех. Всегда высоким.