Бюро гадких услуг
Шрифт:
– Так о чем вы хотели поговорить? – снова улыбнулась Львова, расставляя на столике чашечки с кофе. Кстати, кофе оказался неплохим, крепким, ароматным и по-настоящему вкусным. – Почему вы решили у меня про Аллу расспрашивать?
– Потому что больше не знаю, к кому обратиться. А вы, я слышала, дружили.
– А почему так печально? – снова усмехнулась Львова. – Я и сейчас с ней дружу.
Выглядела Арина Николаевна довольно легкомысленной. Василиса даже не могла себе представить, что бы было с ней, если бы, не дай бог, что-то случилось с Люсей, а эта… точно канарейка, щебечет, порхает по комнате с кофейными чашками, и никакой тебе печали! Даже неприлично! Василиса сложила губы куриной гузкой и назидательно произнесла:
– Я скорблю. Конечно, Алла Титовна немного меня… как бы это сказать… немного меня надула… на двадцать тысяч, но все равно, мне жаль человека!
– А что такое?– удивилась Львова.
– Ну как же что! Вы разве не в курсе? Алла Титовна погибла! Ее застрелили! – воскликнула Василиса.
– И когда это успели? Она же вот только что от меня убежала! – вскочила с кресла Львова.
Василиса пристально пригляделась к собеседнице.
– Как это только что от вас убежала? Ее убили уже неделю назад.
– А! Вы так шутите, да? – рассмеялась вдруг женщина, чем разозлила Василису окончательно.
– Нет, не да! – хлопнула по столу ладошкой разъяренная Василиса. – Какие уж тут шутки, если я сама лично на ее трупе сидела. Вот этой самой задни… простите.
– Хочу вас заверить, что вы ошиблись, – по-прежнему без капли волнения заявила Львова. – Алла действительно только что была у меня, и, если бы я знала, что вы придете ко мне говорить о ее смерти, непременно бы ее задержала. Думаю, о таких вещах вам лучше поговорить с ней самой.
– Хорошо, я знаю, где она проживает. Сейчас же заеду к ней, – попыталась Василиса поймать своего собеседника на вранье.
– Зачем же ждать? – ухмыльнулась та и быстренько нажала на кнопочки телефона. – Алло, Аллочка? Это Ариша…. Я понимаю, что у тебя сотовый и деньги капают, но тут ко мне ворвалась неизвестная особа, которая утверждает, что ты свое отжила…. Да нет, она говорит, что тебя застрелили… Вот ты ей сама это скажи!
И Львова поднесла к уху Василисы трубку.
– Алло! – донесся до нее чуть грубоватый голос. – В чем дело? Кто вы?
– Я – Василиса Олеговна. Помните, вы мне ремни свои спихнули, а потом еще к нам с подругой домой приходили? А потом вас убили в нашем подъезде… – растерянно заговорила Василиса.
– Что ремни спихнула, помню, что к вам приходила – тоже. А вот убивать меня никто не убивал. Вы что, свихнулись?
– Ну как же… Я еще случайно на ваш труп села, помните?
– Издеваетесь?! Когда это вы на моем трупе сидели? Слушайте, не морочьте мне голову!
– Подождите, не кладите трубку! – разволновавшись от совершенно непонятного поворота дела, закричала Василиса. – Нам надо обязательно поговорить. Когда к вам можно заехать?
В трубке какое-то время помолчали, потом голос зазвучал снова:
– Сейчас меня в городе нет. Разве вам Арина не сказала? Так вот, у нее в воскресенье день рождения, и я буду непременно. Приходите и вы.
– Во сколько? – крикнула в трубку Василиса, но телефон уже исходил короткими гудками. Львова сидела с презрительной ухмылкой на лице и покачивала ножкой.
– Ну? Что вам сказал труп?
– Он сказал, что у вас в воскресенье день рождения. Просил, чтобы я пришла. Вы не против? Я ненадолго, мне же только с Едякиной переговорить.
– Ну что ж, если иначе от вас не отвяжешься, приходите. К трем часам, не забудете? – вздохнула хозяйка квартиры и поднялась, показывая тем, что аудиенция закончена.
Домой Василиса вернулась сама не своя. Она ничего не понимала. Ну хорошо, она могла ошибиться, но милиция! Они ведь совершенно точно установили, что Едякина Алла Титовна скончалась от пулевого ранения в голову. И соседка ее по квартире… Правда, она не говорила ничего точно, но ясно выразилась: с Едякиной что-то такое случилось, смертельное. Но тогда с кем же сейчас говорила Василиса по телефону?
Люся к моменту возвращения подруги чувствовала себя заметно лучше. Она даже успела приготовить ужин и теперь что-то напевала, громыхая кастрюлями.
– Васенька! Немедленно иди к столу. У нас сегодня фаршированные перцы. Вась, а ты чего такая? Тебя кто-то напугал? Вон, ты вся трясешься, прямо как овечий хвост.
– Люся. Я должна тебе сообщить пренеприятное известие – Едякина жива. Ее никто не убивал.
Люся выронила из рук тарелку.
– А… А почему это известие пренеприятное?
– Потому что тогда получается, что я сошла с ума. Люся! Я же сидела на ней! На мертвой, между прочим!
– Успокойся, никто не спорит. Ну сидела и сидела. Кушай вот перчик.
– Какой, к черту, перчик! Что ты мне рот затыкаешь своим перчиком? Ты мне не веришь? Вот, хорошо, в воскресенье у Львовой, у подружки нашего трупа, день рождения. Вместе на него и пойдем.
– А нас что, уже пригласили?
– Ага, сама Едякина. Так что готовь праздничный наряд. А еще лучше – сценарий! Мы с тобой что будем петь – заздравную или поминальную? – продолжала нервничать Василиса.
Не успела она договорить, как в лицо ей плеснулась целая кастрюля холодной воды.
– Так оно, Вася, лучше будет. Быстрее в себя придешь, – опасливо попятилась после своего неожиданного выпада Люся, сжимая посуду в руке.
Вася и в самом деле истерику прекратила, но так прищурила глаза, что стало понятно – теперь пощады Люсе не будет. И точно, как только раздался телефонный звонок, Василиса шустро подскочила к аппарату и защебетала в трубку:
– Да-да, Оленька, мама дома. Ну, как там Москва? Как погода? Что ты сейчас носишь? А вы ходили в театры? На какие постановки?