Бюрократия, Запланированный хаос, Антикапиталистическая ментальность
Шрифт:
Любой полудурок может взять кнут и заставить других людей подчиниться. Но для того, чтобы служить народу, нужны голова и кропотливый труд. Лишь немногим удаётся производить ботинки дешевле и лучше конкурентов. Неумелый специалист всегда будет стремиться к бюрократическому господству. Он прекрасно знает, что не может добиться успеха в рамках конкурентной системы Всесторонняя бюрократизация – это его спасение. Опираясь на властные полномочия своего учреждения, он будет добиваться выполнения своих решений при помощи полиции.
В основе всей этой фанатичной пропаганды планирования и социализма часто нет ничего, кроме внутреннего осознания своей неполноценности и никчёмности. Человек, который знает, что не способен выдержать конкуренцию, издевается над «этой безумной системой конкуренции». Тот, кто не в состоянии служить своим согражданам, хочет
Психологические последствия бюрократизации
Немецкое молодёжное движение
ОТ философии Горацио Олджера «интеллектуалы» воротят нос. [Олджер Горацио (1832–1899) – американский церковный писатель, автор нравоучительных рассказов для подростков.] И всё же Олджеру лучше, чем кому бы то ни было, удалось выделить наиболее характерные черты капиталистического общества. Капитализм – это система, в которой у каждого есть шанс приобрести богатство; она предоставляет каждому неограниченные возможности. Конечно, удача сопутствует не каждому. Очень немногие становятся миллионерами. Но каждый знает, что энергичные усилия, и только они, приносят успех. Для сообразительного юноши открыты все дороги. Он с оптимизмом смотрит в будущее, осознавая свою собственную силу. У него есть уверенность в себе, и он полон надежд. А когда он становится старше и понимает, что многие из его замыслов не сбылись, у него нет оснований для отчаяния. Его дети вновь вступят в это соревнование, и он не видит никаких причин, которые помешали бы им победить там, где он потерпел поражение. Жизнь стоит того, чтобы её прожить: ведь она так много обещает.
Это без преувеличений было верно для Америки. В старой Европе ещё сохранялись многие ограничения, унаследованные от ancien regime. [L'ancien regime (фр.) – букв. «старый режим». Термин широко использовался для обозначения феодальных порядков, существовавших до Великой французской революции.] Даже в период расцвета либерализма аристократия и чиновничество боролись за сохранение своих привилегий. В Америке не было таких пережитков средневековья. В этом смысле она была молодой страной, и это была свободная страна. Здесь не было ни цеховых ограничений, ни гильдий. Томас Алва Эдисон и Генри Форд не должны были преодолевать преграды, возведённые недальновидными правительствами и общественным мнением, находящимся во власти предрассудков. [Эдисон Томас Алва (1847–1931) – автор более чем 1000 изобретений, организатор первой в США промышленно-исследовательской лаборатории. Генри Форд (1863–1947) – один из создателей американской автомобильной промышленности, идеолог конвейерного производства. Оба они не имели образования и происходили из бедных семей.]
В таких условиях побудительным мотивом для подрастающего поколения служит дух первооткрывательства. Молодые люди приходят в бурно развивающееся общество и понимают, что должны внести и свои собственный вклад в улучшение жизни человека. Они изменят мир, устроят его в соответствии со своими собственными представлениями. У них нет времени на пустяки, завтрашний день принадлежит им и они должны подготовиться к великим делам, которые их ждут впереди. Они не рассуждают о своей молодости и о правах молодёжи – они поступают так, как должны поступать молодые люди. Они не кичатся своим «динамизмом» – они действительно динамичны и им не нужно особо подчёркивать это качество. Они не бросают вызов старшему поколению своими надменными разговорами – они хотят превзойти его своими делами.
Но всё обстоит совершенно по-другому в условиях нарастающей бюрократизации. Служба в государственном учреждении не предоставляет человеку возможностей для проявления талантов и способностей. Жёсткая регламентация губит инициативу. У молодого человека нет никаких иллюзий относительно своего будущего. Он знает, что его ждёт впереди. Он получит место в одной из бесчисленных контор. Он будет всего лишь винтиком в огромной машине, работа которой носит, в основном, механический характер. Рутина бюрократической практики изуродует его разум и свяжет ему руки. Его положение будет надёжным. Но эта надёжность скорее похожа на то, что ощущает заключённый в стенах тюрьмы. Он никогда не будет волен принимать решения и определять свою собственную судьбу. Он всегда будет
В десятилетие перед первой мировой войной Германия, которая далее других стран продвинулась по пути бюрократической регламентации, стала свидетельницей появления ранее неизвестного феномена – молодёжного движения. Буйные компании неопрятных мальчишек и девчонок носились по стране, производя много шума и прогуливая занятия в школе. В напыщенных словах они провозгласили евангелие золотого века. Люди всех предшествовавших поколений, провозглашали они, были просто идиотами; их никчёмность превратила землю в ад. Но подрастающее поколение не желает дольше терпеть геронтократию – господство бессильных и слабоумных стариков. Отныне будут править блестящие молодые люди. Они разрушат всё старое и бесполезное, они откажутся от всего, что было дорого их родителям, они заменят устаревшие и ложные ценности капитализма и буржуазной цивилизации новыми, подлинными и реальными ценностями и идеологиями, и они построят новое общество гигантов и суперменов.
Напыщенная речь этих юношей была лишь плохим прикрытием отсутствия у них каких-либо идей и какой-либо определённой программы. Им было нечего сказать, кроме следующего: мы молоды и поэтому являемся избранными; мы изобретательны, потому что молоды; мы носители будущего; мы смертельные враги прогнивших буржуа и филистеров. И если кто-либо не боялся спросить, каковы их планы, они знали только один ответ: «Наши вожди решат все проблемы».
Побуждать к изменениям всегда было делом нового поколения. Но характерной чертой этого молодёжного движения было то, что у его участников не было ни новых идей, ни новых замыслов. Они и назвали свою деятельность «молодёжным движением» именно потому, что у них не было никакой программы, именем которой они могли бы назвать свои начинания. На деле они полностью поддержали программу своих родителей. Они не выступили против тенденции к всемогуществу государства и бюрократизации. Их революционный радикализм был ничем иным, как дерзостью возраста между детством и зрелостью; он был проявлением, затянувшегося полового созревания. Он был лишён какого-либо идеологического содержания.
Лидеры молодёжного движения были психически неуравновешенными неврастениками. Многие из них страдали болезненной сексуальностью; они были или развратниками, или гомосексуалистами. Никто из них не отличился в какой-либо сфере деятельности и не внёс никакого вклада в прогресс человечества. Их имена давно забыты; единственный след, который они оставили, – это несколько книжек и стихотворений, проповедовавших сексуальные извращения. Но большинство их последователей были совершенно другими. У них была только одна цель – как можно скорее получить работу на государственной службе. Те, кого не убили в войнах и революциях, сегодня стали педантичными и робкими бюрократами в бесчисленных учреждениях немецкого Zwangswirtschaft. Это послушные и преданные рабы Гитлера. Но они будут не менее послушными и преданными подручными того, кто придёт после Гитлера, будет ли он немецким националистом или марионеткой Сталина.
Из Германии молодёжное движение распространилось на другие страны. Под маской молодёжного движения скрывал себя итальянский фашизм. Песня его партии «Giovinezza» – это гимн молодёжи [Giovinezza (ит.) – буквально «молодость» – гимн итальянских фашистов]. Его шутовской дуче, когда ему было уже далеко за пятьдесят, всё ещё гордился своей юношеской энергией и скрывал свой возраст, как кокетливая дама. Но единственной заботой рядового фашиста было получить работу на государственной службе. Во время эфиопской войны [в октябре 1935 г. итальянские войска вторглись в Эфиопию; к июню 1936 г. оккупация Эфиопии была завершена и правительство Италии объявило о включении Эфиопии в состав колонии «Итальянская Восточная Африка», автор этих строк попросил нескольких выпускников одного из крупнейших университетов Италии объяснить причины их враждебности по отношению к Франции и Великобритании. Ответ был поразительным. «Италия, – сказали они, – не предоставляет достаточно возможностей своей интеллигенции. Мы хотим завоевать британские и французские колонии, чтобы получить в административных службах этих территорий места, которые сейчас находятся в руках британских и французских бюрократов».